Желтоволосый секьюрити насторожился, что-то шепнул официанту. Тот кивнул и приблизился к их столику.
— Какие-нибудь проблемы? — спросил он.
— Скажи, Олежка, у вас здесь спутниковое телевидение или совковое? — спросил у него Потап. — Или все врет ваша реклама?
— Да, у нас именно спутниковое, — подтвердил официант не без гордости за родное заведение. — Вам не нравится программа?
— Ну! Будь человеком, включи что-нибудь для души, — попросил Потап, не обращая внимания на оборачивающихся в его сторону посетителей.
— Но другие наши гости хотели последние известия…
— Плевать, — мотнул головой Потап. И сунул Олегу в карман несколько стодолларовых купюр. — Ладно. Пойди в салон, тут рядом, ты знаешь, купи мне японский ящик, «сони» к примеру, и поставь нам на стол! Прямо сейчас, понял, да? Сдачу оставь себе… И всегда, как приду к тебе оттянуться со своим референтом, — он хлопнул по плечу Слона, — или с корешами — сразу ящик на стол! Вместе с разблюдовкой, — он постучал растопыренной ладонью по меню. — Иди, Олежка, иди, не тяни. И так тошно, а тут ты еще последние известия мне подсовываешь…
— Но как мы подключим телевизор к спутниковой антенне? — серьезно спросил официант.
— Это уже твои проблемы! — отрезал Потап. — Сколько скажешь — столько и выложу. Топай!
Официант отошел, чопорный и прямой, положив деньги на свой поднос.
— Вот ответь мне, почему про него думаю: официант, а про других — халдей? — проговорил Потап, глядя вслед Олегу. — И по-другому не могу.
— Это называется выучка, — отозвался Слон. — Взял у клиента бабки и не сует, озираясь по карманам. Понимает, как это выглядит со стороны.
— Вот. Зато наши козлы, — Потап махнул рукой в сторону телевизора, — и думать об этом не хотят.
— Им есть с кого пример брать, — вздохнул Слон. — Вот ты совсем не думаешь о своем имидже!
— О чем? — не понял Потап, подозрительно уставившись на Слона.
— Как со стороны смотришься, — пояснил тот. — Ты глянь на свой клифт с авторучками! Совковый бюрократ из проклятого прошлого.
— А у тебя что — имидж? — огрызнулся Потап. — Как девка: серьга в ухе, хвост на резинке, а сам плешивый!
— У меня стиль. Говорят, женские атрибуты только подчеркивают мужественность. А у тебя игрушки какие-то.
— Я такое в детстве у одного начальника видел, — хмыкнул Потап. — Он к моей мамаше приходил, когда от жены прятался. У него этих самописок полно было, все больше позолоченные. Мать потом талдычила: бери пример с Игната Кондратьевича, вырастешь — начальником станешь. А и сейчас некоторые говорят: оригинально!
— Это над тобой, деревней, смеются… Кстати, кто говорит? — спросил Слон. — Небось Полина твоя?
Потап не ответил, насупился, нервно забарабанил пальцами по столу.
— Слышь, позвони ей, — сказал он вполголоса. — Ты ж меня знаешь. Никогда бабам не давал садиться на шею. А тут — ничего с собой поделать не могу! И в штанах гудит, как ее вспомню.
— Поэтому и не хочешь возвращаться на базу? — засмеялся Слон.
— Вернусь только с ней, — жестко произнес Потап. — Или моя будет, или ничья. Больше никого не подпущу!
— Шалава она, — заметил Слон. — Братки знаешь что базарят?
— Нетрудно догадаться: нас на бабу променял. Была шалава, будет законная жена. И любому, кто слово вякнет, хлебальник глиной забью! Тебе в первую очередь. Звони!
Слон усмехнулся:
— Кому? Братве, чтоб тачки свои и марух убрали? Или шалаве этой, покуда женой не стала?
— Что-то ты разговорился, а? — сдвинул брови Потап. — Раньше все устраивало, язык в жопе был, а теперь мои авторучки не нравятся?
От соседних столиков снова повернули к ним головы. Секьюрити опять настороженно присмотрелся к гостям.
— Если ты, сучонок, собрался занять мое место… — продолжал Потап, представив, что ждет его контрразведчика в ближайшем будущем.
— Да никто тебя подсиживать не собирается, — отмахнулся Слон. — А вот когда Урюк посадит вместо Абрамяна своего Костырева, вот тогда точно сделаем паузу, скушаем «твикс».
— Значит, сделаем так, чтоб не посадил. Гнедой как устроился?
— Нормально. Я снял ему квартиру в Бибиреве… Только мы вроде как с Урюком теперь в союзе, — напомнил Слон. — Вроде договорились…
— О чем? — криво усмехнулся Потап. — О том, что позволим ему залезть в свой карман? Он кто такой, этот Урюк, чтобы схавать мой завод, на котором я с семнадцати лет пахал!
— Понял… — кивнул Слон. — Глянь, вон тебе телик тащут.
На глазах у изумленной публики официант поставил коробку с телевизором возле их столика, деловито распаковал, поставил аппарат на стол, потом подтянул через зал кабель и провод от тройника и отдал сначала пульт управления, а потом выложил перед опешившим Потапом сдачу.
— Тебя унижают чаевые? — спросил Слон.
— Меня унижают маленькие чаевые. Я запустил автоматическую настройку на каналы, через несколько минут она закончится. Потом сами включите, или вам помочь?
— Подожди, я еще добавлю… — Потап полез за бумажником, сопя, начал отсчитывать.
— Вот добавки точно унижают мое достоинство! — сказал Олег.
— А почему экран такой маленький? — крикнул вслед Потап, когда официант уже отошел. Но тот даже не обернулся.
— С большим на стол не поместится, — буркнул Слон. — Не уважают нас здесь. А все потому, что имидж не тот.
Потап не отвечал. Он уставился в телевизор, который продолжал самостоятельно настраиваться.
— Черт с тобой! — отозвался он наконец. — Достал ты меня с этим имиджем… — И принялся ожесточенно вытаскивать авторучки, бросая их на стол.
— Верным путем идешь, товарищ… Еще бы, в натуре, постричься да причесаться, — произнес Слон насмешливо. — Одеколоном попрыскаться. И розу в петлицу. Тогда и твоя шалава никуда не денется… Слышь! А это что?
Он взял одну из ручек, повертел перед глазами, разглядывая.
— Первый раз, что ли, видишь? — спросил Потап и протянул руку.
Но Слон отвел ее в сторону, продолжая изучать «авторучку».
— Подожди, что-то новое… — пробормотал он.
— Ну-ка дай, — нетерпеливо перегнулся Потап через стол.
— Подожди! — раздраженно повторил Слон. — Ты себя почти не видишь, в зеркало не смотришься, а мне как начальнику твоей безопасности приходится тебя разглядывать каждый день… Ручки у тебя всегда были черные, а эта темно-синяя. Прикинь… Цвет не тот, не видишь? Откуда она такая взялась? Ты что, менялся с кем?
— Нет вроде, — пожал плечами Потап. — Да не темни ты, говори, что там.
— Пока не знаю. Только не нравится мне это.