— Так мы здесь не готовим, — захохотала здоровушка. — Разве что если пиццу заказать.
— Валяй. Четыре. Мне две, и тебе две.
— А не лопнем? — залилась та опять.
— В самый раз. А ждать долго?
— Ща узнаем. Обычно Кирюша минут через тридцать привозит на своей таратайке.
Девчонка начала набирать номер телефона. Держала трубку возле уха, и ее оживление сменилось удивлением.
— Надо же, телефон отключил. Первый раз… Обычно Кирилл несется со всех ног, у него же процент от выручки. Ладно, спросим у девчонок другой номер. Не один же он на свете… Хотя жалко, в их пиццерии вкуснее готовят.
— Левак или легальный? — солидно спросил Плетнев. — В смысле, леваком не отравимся?
— Какой левак? Мы здоровье бережем, у нас работа вредная. Мы потому у него и берем, что проверенный. Не волнуйся, еще никто не травился. Разве что ты будешь первым, — захохотала девица. — Ладно, шучу… Ну, ты проходи, ща выясню у девчонок. Может, еще кого знают? А то с Кириллом у нас связь только по его мобильному.
— Я здесь подышу, а ты иди узнай, — предложил Плетнев и подставил солнцу лицо и раскинул руки, словно собрался загорать.
— А загорать лучше голым, загар ровнее… — зашлась в смехе деваха и нырнула в дверь. Только она скрылась, Плетнев сбежал по трапу и быстро пошел по набережной в сторону центра.
Ему нужен был именно Кирилл. Но его телефон, как сказала девчонка, почему-то молчал. Может, у него сегодня выходной, а может, у него есть основания скрываться. Залечь на дно… Он вспомнил фразу паренька свидетеля, что Кирилл рванул на мопеде. Если испугался бандита — это одно, а если он его узнал — тогда совсем другое дело. И даже можно сделать еще одно предположение: этот Боксер туда-сюда катается не просто так. Он тоже может искать Кирилла. В любом случае, Плетнев может пока разрабатывать только эту линию.
Еще в полдесятого утра Турецкий полистал свою записную книжечку, нашел телефоны Новороссийской прокуратуры и, сделав несколько нужных звонков, выручил Плетнева. Он так толком и не знал, что успел натворить Антон. Но торчать дома и устраивать ему торжественную встречу в планы Турецкого не входило. Наоборот, пускай сам дома обдумает, как он докатился до жизни такой, что ночь в «обезьяннике» пришлось провести, а Турецкого ждали интересные дела. На сегодня у него была намечена встреча со следователем Грабовенко, который вел дело Анны Гущиной. Для этого пришлось сделать звонок в Москву Меркулову.
— Вы все еще в Новороссийске? — удивился тот. — А я уже жду от вас звонка из Москвы… Ирина мне доложила, что Васю забрала и оставила вас черт знает в каком виде. Надоели вы ей оба хуже горькой редьки. Смотри, Саша, доиграешься! Я думал, вы вслед за ней вернетесь, свои грехи искупать… Как же я был наивен!
— Все путем, дружище, не волнуйся, — успокоил его Турецкий.
— Сейчас уже не волнуюсь. Голос у тебя нормальный, значит, действительно все в порядке. Когда явитесь?
— Да дело тут одно подвернулось. Так что немного задержимся.
— Интересное? — полюбопытствовал Меркулов.
— Да, нужно раскрыть одно убийство десятилетней давности.
— Ничего себе… Действительно интересное.
В голосе Меркулова прозвучало уважение. Он нисколько не сомневался, что Турецкий справится и с этим.
— У меня только просьба к тебе, Костя. Запиши фамилию следователя — Грабовенко Василий Петрович.
— Записал, а теперь что?
— Позвони, будь другом, в прокуратуру Новороссийска по телефону…
Турецкий продиктовал телефон.
— И что говорить? — Меркулов был действительно настоящим другом. Даже не спросил, зачем нужно звонить из Москвы.
— Поговори солидно, как ты это умеешь, что к Грабовенко сейчас придет следователь из Москвы Турецкий. И что предстоит распутать одно дело. Дескать, Москва очень заинтересована, чтобы то дело было пересмотрено. Не забудь назвать все мои регалии.
— Ну хитрец… Ладно, позвоню. Сам-то как? Головка не бо-бо?
— Обижаешь, начальник. Я уже два дня как завязал. Видишь, сразу за дело взялся, надо помочь хорошему человеку.
— Очередной красотке?
— Какая же у меня, оказывается, подпорченная репутация… — фальшиво огорчился Турецкий, но возражать не стал.
— Ты там все-таки поосторожнее, — напутствовал на прощание друга Меркулов. — И за Плетневым присмотри. Не нравятся мне ваши загулы.
— Кому же они нравятся? — горестно ответил Турецкий. — Но мы исправляемся. Во всяком случае, я. А сейчас Плетнева выпустят из каталажки, и его постараюсь на путь истинный направить.
— Что он уже натворил?! — вскричал Меркулов.
— Ничего плохого. Правда, и хорошего мало. Раз его замели… Потом расскажу. Все, звони Грабовенко, хочу с утра его застать на рабочем месте.
Турецкий слышал, как Меркулов чертыхнулся, прежде чем положить трубку.
Минут через двадцать Меркулов перезвонил Турецкому.
— Грабовенко тебя ждет. Я своим звонком привел его в некоторое изумление. Так что бери его тепленьким. Кстати, Ирина тебе привет передает. Звонила только что. Но на тебя еще серчает, так что ты ей пока не звони. Она сказала, что еще не совсем отошла. Злоба ее душит, это ее слова.
Турецкого немного огорчило предупреждение Меркулова. Ведь Ира оставила вполне миролюбивую записку, в ее словах не было ни намека на желчь или злобу. Наверное, это ее психологические штучки. Чтобы не усугублять ситуацию. Правда, иногда на нее, как говорится, накатывало. Чем больше она думала о проступках Турецкого, тем больше нагнетала страстей. Но что он может сейчас поделать, находясь вдали от нее? Только выжидать. Время лечит. Пройдет несколько дней, вылечит и ее. Вот тогда он и позвонит. А сейчас его от огорчительных мыслей может отвлечь только работа.
Тетя Валя кормила во дворе кур, и они с заполошным кудахтаньем кучковались у ее ног, толкаясь и иногда запрыгивая друг на дружку.
— Та тю на вас! — привычно поругивала она шумное хозяйство и последнюю пригоршню пшена бросила подальше от себя. А то некоторые нетерпеливые особи уже норовили запрыгнуть на ее ноги и потоптаться по ее тапкам.
Когда Турецкий вышел на крылечко, тетя Валя подняла голову и всплеснула руками.
— О, какой красавец, прямо любо-дорого посмотреть! Далеко ли собрался с самого утра, не пивши не евши?
— Я чайку попил, тетя Валя. Что-то ничего больше не хочется.
— А где ж твой дружок? Что-то не видно его, не слышно. Неужто дома не ночевал?
— Не ночевал, тетя Валя. Но скоро уже придет. Так что вы уж будьте добры, позаботьтесь о нем. Вот уж кого нужно будет сытно покормить.
— Где гулял, там пускай и кормят, — проворчала тетя Валя, не одобряя легкомыслия Плетнева — отца почти взрослого сына, которому надо же брать с кого-то пример, раз у него, сиротки несчастного, матери нету. А какой тут пример, когда папаша так и норовит либо рюмку опрокинуть, либо приударить за женским полом. Ужас до чего ветрогон этот Антон. С кем поведешься, от того наберешься. Вот и Сашку сбивает с панталыку. Если бы не этот бесшабашный дружок, ее племянник не доставлял бы ей столько хлопот. В детстве был же замечательным мальчиком. По деревьям лазил, с крыши сарайчика прыгал, но чтобы водку пить!