Эллен кивнула:
— Со мной происходит то же самое. Я становлюсь слишком…
— Возбужденной? Вот и я тоже.
— В самом деле? Не могу представить себе вас возбужденным. Я думала, ученые никогда не теряют спокойствие.
Хупер улыбнулся и театрально произнес:
— Может показаться, мадам, что мы повенчаны с пробирками. Но под холодной оболочкой у нас бьются сердца самых бесстыжих, самых блудливых людей в мире.
Эллен рассмеялась. Официантка принесла полные бокалы и положила на край стола два меню. Они говорили — вернее, оживленно болтали — о прежних временах, об общих знакомых, о том, чем теперь эти люди занимаются, о профессии Хупера, о его честолюбивых мечтах.
Они и словом не обмолвились об акуле, о Броди, о детях Эллен. Непринужденный разговор устраивал молодую женщину. Второй бокал развязал язык, и она чувствовала себя счастливой и уверенной.
Эллен хотелось, чтобы Хупер заказал себе еще джина, но она знала, что он вряд ли отважится на это. Она взяла меню, надеясь привлечь внимание официантки, и проговорила:
— Посмотрим, что здесь хорошего.
Хупер взял второе меню и начал его изучать, а спустя минуту-другую официантка подошла к их столику.
— Уже выбрали?
— Нет, — сказала Эллен. — В меню все кажется вкусным. Вы выбрали, Мэтью?
— Почти, — сказал Хупер.
— Может, пока закажем еще по бокалу?
— Два? — спросила официантка.
Хупер, казалось, заколебался. Потом кивнул:
— Конечно. Ради такого случая.
Они сидели молча, изучая меню. Три бокала, откровенно говоря, для Эллен довольно много, а ей хотелось, чтобы голова оставалась ясной и не заплетался язык. Случается, что алкоголь возбуждает желание, но, мешает его осуществить. Однако это, подумала она, относится только к мужчинам.
Мне-то не надо беспокоиться. А как же Мэтью? Предположим, он не сможет… Смогу ли я чем-нибудь помочь? Фу, какая глупость. Он выпил всего два бокала. Не пять, не шесть и не семь, после которых мужчина может опозориться перед женщиной. Да и то лишь если на него накатит страх. Может, и Мэтью боится? Она украдкой, поверх меню, бросила взгляд на Хупера. Нет, не заметно, чтобы он нервничал. Скорее казался несколько озадаченным.
— Что-нибудь не так? — спросила она.
Он поднял глаза.
— Что-что?
— Вы хмуритесь. У вас растерянный вид.
— Ничего особенного. Просто увидел в меню так называемые морские гребешки или то, что здесь под ними имеют в виду. Скорее всего это камбала, нарезанная машинкой для изготовления печенья.
Официантка принесла бокалы и спросила:
— Выбрали?
— Да, — сказала Эллен. — Мне салат из креветок и цыпленка.
— Что желаете к салату? Есть французская приправа, рокфор, «тысяча островов», растительное масло и уксус.
— Рокфор, пожалуйста.
— Это правда гребешки из залива? — спросил Хупер.
— Наверное, — сказала официантка. — Если так указано в меню.
— Хорошо. Мне гребешки и французскую приправу к салату.
— Какой-нибудь аперитив?
— Нет, — сказал Хупер, поднимая свой бокал. — Хватит и этого.
Через несколько минут официантка принесла Эллен салат из креветок.
— Знаете, что бы мне хотелось? — заметила Эллен, когда отошла официантка. — Какого-нибудь вина.
— Отличная мысль, — сказал Хупер, посмотрев на нее. — Но помните, что я говорил о возбуждении. Я за себя не ручаюсь.
— Мне как-то все равно. — При этих словах Эллен почувствовала, что краснеет.
— Ладно, однако не мешает проверить свои финансы. — Хупер полез в задний карман за бумажником.
— Не надо. Я угощаю.
— Глупости.
— Нет, в самом деле. Я же пригласила вас на обед.
Она встревожилась. Ей и не приходило в голову, что Хупер может настаивать на оплате. Эллен не хотела его огорчать, заставив потратиться. А с Другой стороны, не желала надоедать своей опекой, задеть мужское самолюбие.
— Знаю, — сказал он. — Но считайте, что это я вас пригласил.
Стремился ли он добиться каких-то преимуществ для себя? Она не могла сказать. Если да, она готова была согласиться на его предложение, ну а если он всего-навсего старался быть вежливым…
— Очень мило с вашей стороны, — сказала она, — но…
— Я серьезно. Пожалуйста.
Она опустила глаза, играя единственной оставшейся на тарелке креветкой.
— Ну…
— Благодарю за заботу, — сказал Хупер, — но это ни к чему. Дэвид никогда не рассказывал о нашем дедушке?
— Нет, насколько я помню. А что?
— Старика Мэта не очень-то любили, он слыл сущим бандитом. Если бы он жил сейчас, я бы, вероятно, возглавил отряд и охотился за его «скальпом». Но он умер, и поэтому мне пришлось беспокоиться лишь о том, сохранить ли кучу денег, которую я унаследовал, или раздать их. Проблема не из трудных. По-моему, я сумею потратить эти деньги не хуже любого другого.
— Дэвид тоже богат?
— Да. Одно вызывает у меня недоумение. У него достаточно денег, чтобы содержать себя и сколько угодно жен до самой смерти. Тогда почему он прельстился такой пустышкой, как его вторая жена? Только потому, что у нее больше денег, чем у него? Не понимаю. Правда, говорят, деньги тянутся к деньгам.
— Чем занимался ваш дедушка?
— Железными дорогами и рудниками. Легально, так сказать. По существу же он был миллионер-грабитель. Одно время ему принадлежала большая часть Денвера. Он владел целым кварталом «красных фонарей».
— По-видимому, прибыльное дельце.
— Не такое прибыльное, как вам кажется, — рассмеялся Хупер. — Насколько мне известно, он предпочитал взимать плату натурой.
«Довольно ясный намек, — подумала Эллен. — Что же мне ответить?»
— Об этом, должно быть, мечтает каждая школьница, — игриво вставила она.
— О чем?
— Ну… о том, чтобы побыть своего рода проституткой. Спать со множеством мужчин.
— Вы об этом тоже мечтали?
Эллен засмеялась, стараясь скрыть краску, проступившую на лице.
— Точно не помню, — сказала она, — но, по-моему, мы все о чем-то мечтаем.
Хупер улыбнулся, откинулся на спинку стула и подозвал официантку.
— Принесите нам бутылку охлажденного «шабли», пожалуйста, — произнес он.