Топ пожала плечами:
— Что-то странное у нас с народом происходит… Толька, чай, сам что-нибудь забыл тут, вот и перепугался до смерти, когда мы его засекли.
— Еще бы не перепугаться, — отозвался Леха. — Бензин-то конторский… Но мы его не выдадим, пусть спит спокойно.
— Да, мы сегодня благородные.
С неба вновь хлынул дождик.
* * *
В радиорубке все осталось по-прежнему: диван, пульт, стул, стол с пепельницей посередине, окно без занавесок. Даже дверь оказалась не запертой, а просто прикрытой.
Леха зашел в самый дальний угол и присел на корточки.
— Нас на криминалистике учили проводить обыск по спирали: от стенок к центру. Тогда ничего не упустишь.
Топ стояла в дверях, скрестив руки на груди.
— И чего ты надеешься найти, не понятно. Тут же какое-то спецоборудование нужно, опыт… А у тебя кроме придури в голове вообще ничего под руками не имеется.
Леха заглянул под диван.
— О, вот тут он как раз и лежал! Видишь, пыль свезена.
Топ тоже подошла и нагнулась.
— Ну, лежал, а дальше что?
— Не знаю…
Некоторое время Леха ползал гусиным шагом, всматриваясь в щелочки в деревянном полу, и вдруг торжествующе схватил что-то и поднес к глазам:
— Нашел!
Но оказалось, что пока Леха увлеченно занимался своими изысканиями, Топ куда-то вышла.
— Эй, ты где? — позвал он ее, поднимаясь во весь рост. — Ау!
— Ну что ты разорался? — ворчливо произнесла она, вновь входя в радиорубку. Ее волосы и куртка были сырыми от дождя.
— Ты куда смоталась?
— Твой лоб толоконный спасала. Тут грабли валялись, и я подумала, что ты сто процентов в них вмажешься.
Леха растеряно застыл на месте.
— Грабли? Где? Куда ты их дела?
Подбежав к Топ, он вцепился ей в плечи и затряс. Она сердито отпихнула его.
— Совсем с ума сошел?!
— Куда ты дела эти грабли? — неистовствовал Леха.
— Да вон на улицу! В кучу кинула!
Леха выбежал на крыльцо и схватился за сердце. Рядом с дорожкой высилась большая куча грабель, метелок и носилок.
— Ты не помнишь, какие они были? — слабым голосом позвал он Топ.
Она рассердилась.
— Нет, конечно! Просто зашвырнула куда-то…
— Ох, здесь этих грабель — десятка два… Мы ни за что не найдем…
Леха подбежал к куче и стал одну за другой осматривать ручки грабель.
— Может, хоть следы остались, — бормотал он себе под нос. — Хоть один волосок, хоть что-нибудь…
— Кобец, промокнешь сейчас насквозь! — сердито крикнула Топ. — Что с тобой?
— А то! — завопил Леха, указывая пальцем в разворошенную кучу. Измайлову дали по башке твердым тупым предметом. То есть черенком этих самых грабель! А ты только что выкинула орудие убийства! На нем наверняка были отпечатки пальцев, и мы уже сегодня могли бы отвезти эти грабли на экспертизу. А после дождя на них ни черта не осталось!
Топ нахмурилась: она очень не любила попадать впросак.
— А с чего ты взял, что Измайлова убили именно граблями?
— По-твоему, грабли в радиорубку притащили для эстетического удовольствия?! — Леха расстроено побрел по направлению к крылечку. — Ну, конечно! Тупой твердый предмет — черенок грабли. К Измайлову подкрались сзади и съездили по башке. Убийство было явно спонтанным, вряд ли его планировали убить граблями…
Топ было стыдно.
— Ну, я не думала, что все так получится… Я думала, что эти грабли только мешаться будут…
Удрученный Леха махнул рукой.
— Ох, ладно! Хотя как бы мы сейчас все раскрыли! Придется теперь по крупиночкам собирать. Вон, гляди, что я нашел на полу.
Взойдя на крылечко, он показал ей какую-то маленькую пластинку.
— Что это? — спросила Топ, вглядываясь.
— Ноготь накладной. Там была женщина, — просто, но авторитетно отозвался Леха. — Причем женщина, которая тщательно следит за собой. Но она отнюдь не вызывающая ни в манерах, ни в поведении.
— С чего ты взял?
— Ты, например, накладные ногти в жизни носить не будешь, так ведь? Слишком много хлопот. А бежевый лак указывает на то, что вряд ли эта тетенька носит алые помады и яркие украшения. Такая дамочка — со вкусом.
Топ озадаченно потерла подбородок.
— А может, ноготь остался с прошлого лета?
Леха покачал головой.
— Ни фига. Он лежал на полу, а полы на зиму подметают. Его бы смели. А потом, смотри — он же как новенький.
Топ повертела в пальцах преступный ноготь.
— Но вполне вероятно, что сюда случайно забрела какая-то женщина, потеряла свой ноготь, а потом свалила. И к убийству она не имела никакого отношения.
— Ну, вероятно… Только нам эту дамочку все равно надо бы найти. Наверняка она многое может поведать. А потом мне кто-то рассказывал, что эти штуки так просто не отдираются. Надо как следует попотеть, чтобы они слетели. — Леха вытащил из кармана бумажник и спрятал ноготь в отделение для мелочи. — Пойдем, посмотрим, что у нас еще есть.
Войдя в радиорубку, Леха снова продолжил свое исследование пола, но, сколько он ни вглядывался в щели между крашеных досок, сколько ни искал, ничего, кроме старой пыли, дохлой мухи и каких-то засохших листочков ему обнаружить не удалось. На этот раз Топ играла роль пай-девочки и послушно сидела на диване, поджав ноги. Когда обескураженный Леха наконец-то поднялся с коленок, она указала ему на столик.
— Вон, смотри, Пуаро несчастный, что там.
— Пепельница…
— А в ней?
Леха кинулся в указанном направлении. На столике стояла обрезанная пивная банка, используемая посетителями радиорубки для стряхивания и тушения бычков. Вокруг были рассыпаны крошки пепла, а в самой банке темнел какой-то окурок. Леха осторожно вытащил его.
— Топ, гляди, — прошептал он зачарованно. — Здесь кто-то курил сигару… В банке полно пепла. Значит, ее курили прямо здесь.
Леха на мгновение задумался.
— Точно! Когда мы с Нимфой сюда входили, здесь пахло каким-то странным дымом. — Он понюхал окурок. — Да, именно этой сигарой. Топ, солнце мое! Здесь была какая-то женщина, которая носит накладные ногти, и мужик, который любит посмолить сигаркой. Наш-то Сергей Антонович правильный образ жизни вел и не курил вообще, а этот тип, видать, был еще и наглый, раз при Измайлове раскуривался.
— Или Измайлов от него зависел, поэтому вынужден был терпеть, предположила Топ, вспоминая, какой скандал разводил бывший директор, если в его присутствии подчиненные смели коптить воздух.