Мьюз как раз размышляла над этим, когда зазвонил телефон. Она схватила трубку и зажала ее между плечом и ухом.
— Мьюз слушает.
— Привет, милая, это Эндрю.
Эндрю Барретт, тот самый гений из колледжа Джона Джея. Сегодня утром он намеревался отправиться в лес, где находился «Лагерь ПЛЮС», со своей новой чудесной машиной и начать поиски тела.
— Есть проблемы?
— Вроде бы нет. — Голос его как-то странно звенел.
— Еще не добрался до места?
— Ты шутишь? Давно работаем. Как только получили от тебя добро. Мне тут нравится. Приехали ночью. Остановились в «Мотеле-6», начали с рассветом.
— И?..
— Мы в лесу, понятно? Начали поиски. «Икс-эр-джей»… это название машины… «Икс-эр-джей» повела себя несколько странно, но мы ее отрегулировали. Да, я взял с собой двух студентов. Ничего?
— Мне без разницы.
— Я и подумал, что возражать ты не будешь. Все равно ты их не знаешь. Да и откуда тебе знать? Хорошие ребята, между прочим, так рады, что участвуют в полевых испытаниях. Ты же помнишь, каково это, настоящее расследование. Они всю ночь просидели в «Гугле», знакомились с материалами по делу.
— Эндрю!
— Извини. Видишь ли, с машинами я чувствую себя в своей тарелке, с людьми — нет. Разумеется, учу я не машины. Я хочу сказать, студенты — люди из плоти и крови, но все-таки… — Он откашлялся. — Так или иначе, я тебе говорил, что новая машина… эта «Икс-эр-джей»… способна творить чудеса?
— Да.
— Так вот, я не ошибся.
Мьюз взялась за трубку рукой.
— Ты говоришь?..
— Я говорю, что тебе нужно немедленно приехать сюда. Коронер уже в пути, но, думаю, ты захочешь увидеть все своими глазами.
Зазвонил телефон детектива Йорка. Он снял трубку:
— Йорк.
— Привет, это Макс из лаборатории.
Макс Рейнолдс координировал лабораторные исследования, связанные с расследованием убийства Маноло Сантьяго. Такой в лаборатории завели порядок — назначали координатора на каждое расследование. Йорку Макс нравился. Мало того что умный, так еще и знал, что от него требуется только конкретная информация. В лаборатории хватало и таких, кто насмотрелся полицейских сериалов и думал, что всякий раз необходимо объяснять до мелочей сами методы исследования.
— Что нового, Макс?
— Я получил результаты по ворсинкам. По тем, что нашли на теле Маноло Сантьяго.
— Слушаю тебя. — Обычно из лаборатории просто поступал отчет. — Что-нибудь необычное?
— Да.
— Что?
— Ворсинки старые.
— Я тебя не совсем понимаю.
— Результат такой проверки зачастую известен заранее. Автомобилестроительные заводы обычно используют продукцию одних и тех же поставщиков. И ты получаешь «Дженерал моторс» и пятилетний интервал, в течение которого в салон или багажник укладывали те или иные коврики. Иногда, конечно, везет. Скажем, коврики определенного цвета делали только для одной модели лишь в течение года. Поэтому обычно в отчете, как вам известно, написано: автомобиль компании «Форд», серая отделка салона, изготовлен в 1999–2004 годы. Что-то вроде того.
— Точно.
— А здесь ворсинки старые.
— Может, это не автомобильный коврик? Может, труп завернули в старый ковер?
— Так и мы сначала подумали, но продолжили проверку. Коврик автомобильный. Однако самому автомобилю больше тридцати лет.
— Ничего себе!
— Такие коврики использовались в период между 1968 и 1974 годами.
— Что-нибудь еще?
— Компания-изготовитель немецкая.
— «Мерседес-бенц»?
— Нет, классом ниже. Я думаю, «Фольксваген».
Люси решила предпринять еще одну попытку разговорить отца.
Когда она приехала, Айра рисовал. При нем находилась медсестра Ребекка. Она посмотрела на Люси, когда та вошла в комнату. Отец сидел спиной к двери.
— Айра?
Когда он повернулся, Люси едва не отступила на шаг. Выглядел отец ужасно. Лицо белое как мел. Побрился он плохо, островки седой щетины остались на щеках и на шее. Волосы у него всегда торчали, но обычно ему это шло. Не сегодня. На сей раз волосы выглядели так, будто последние годы Айра жил среди бездомных.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Люси.
Медсестра Ребекка осуждающе посмотрела на нее.
— Не очень, — ответил Айра.
— Что рисуешь?
Люси подошла, посмотрела на холст и отпрянула.
Лес.
Тот самый лес. Подступающий к лагерю. Она даже вспомнила, что это за место. Он все нарисовал правильно, каждую мелочь. И она знала, что никаких фотографий у него нет. Эта «картинка» навсегда отпечаталась в его мозгу.
Он нарисовал ночь. Луну, свет которой подсвечивал вершины деревьев.
Люси посмотрела на отца. Отец смотрел на нее.
— Мы бы хотели остаться вдвоем. — Люси повернулась к медсестре.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
Ребекка полагала, что от разговора Айре станет хуже. Люси придерживалась противоположной точки зрения. Что-то накрепко застряло в голове Айры. И следовало выдернуть эту занозу.
— Ребекка! — подал голос Айра.
— Да, Айра?
— Выйди.
И все. Он произнес это не ледяным тоном, но и не дружелюбным. Медсестра расправила юбку, вздохнула и встала.
— Если я вам понадоблюсь, позовите. Хорошо, Айра?
Он промолчал. Ребекка вышла, но дверь не закрыла.
Музыка в этот день не играла. Это удивило Люси.
— Хочешь, чтобы я включила музыку? Может, послушаем Хендрикса?
Айра покачал головой:
— Нет, сейчас не хочу.
Он закрыл глаза. Люси села рядом, взяла его руки в свои.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя. Больше, чем кого-либо. Всегда любил. И буду.
Люси ждала. Отец не открывал глаз.
— Ты думаешь о том лете.
Глаза Айры оставались закрытыми.
— Зачем Маноло Сантьяго приходил к тебе?
Он еще плотнее сжал веки.
— Айра?
— Как ты узнала?
— Узнала что?
— Что он приходил ко мне.
— По записи в регистрационной книге.
— Но… — Он открыл глаза. — Это не все, так?
— Ты о чем?