Однако я сказал ему, что мне немедленно требуется новый паспорт. Я не намеревался и пытаться уехать с Барбадоса, пока на моей фотографии напечатано имя Шеридана Блэквуда. Я дал ассистенту инструкции позвонить старине Джейку в Мехико, который, конечно, снабдит меня именем человека из Бриджтауна, кто сможет в тот же день проделать необходимую работу. А также мне и самому нужны деньги. Я уже собирался повесить трубку, когда ассистент сообщил, что самозванец оставил сообщение для Лестата де Лионкура – как можно скорее встретиться с ним в Майами, в отеле «Сентрал-Парк». Самозванец сказал, что Лестат де Лионкур обязательно позвонит, чтобы получить это сообщение. Ему непременно следует его передать.

Он опять замолчал и вздохнул.

– Знаю, мне следовало бы поехать в Майами. Следовало бы предупредить тебя, что там находится Похититель Тел. Но, когда я получил эту информацию, во мне что-то изменилось. Я знал, что можно доехать до отеля «Сентрал-Парк» и сразиться с Похитителем Тел, причем, наверное, даже опередив тебя, если выехать сразу.

– А тебе этого не хотелось.

– Нет. Не хотелось.

– Дэвид, это вполне объяснимо.

– Да? – Он посмотрел на меня.

– Ты спрашиваешь такого дьяволенка, как я?

Он слабо улыбнулся. И снова покачал головой, прежде чем продолжить:

– Я провел на Барбадосе ночь и половину сегодняшнего дня. Паспорт был готов еще вчера, я вполне успевал на последний рейс в Майами. Но мне не хотелось уезжать. Я остался в том красивом отеле на берегу моря. Там я поужинал и побродил по Бриджтауну. Я выехал только сегодня в полдень.

– Я же сказал, что все понимаю.

– Понимаешь? А вдруг мерзавец напал бы на тебя еще раз?

– Невозможно! Нам обоим это известно. Если бы он мог успешно осуществить это с помощью силы, он сделал бы это, как только подвернулся бы момент. Перестань мучить себя, Дэвид. Я и сам не приехал вчера ночью, хотя и думал, что могу тебе понадобиться. Я был с Гретхен. – Я печально пожал плечами. – Прекрати волноваться о том, что не имеет значения. Ты знаешь, что сейчас важно. То, что происходит в настоящий момент с твоим старым телом. Друг мой, до тебя просто не доходит. Я нанес тому телу смертельный удар по голове! Нет, вижу, что ты пока не понимаешь. Тебе так кажется, но ты все еще в тумане.

Эти слова, должно быть, произвели на него большое впечатление.

У меня разрывалось сердце, когда я увидел боль в его глазах, увидел, как они затуманились, увидел резкие следы страдания на его новой, ничем не запятнанной коже. Но сочетание закаленной временем души и молодого тела снова показалось мне до того чудесным и увлекательным зрелищем, что я только и мог, что разглядывать его, смутно припоминая, как он разглядывал меня в Новом Орлеане, выводя меня из себя.

– Я должен поехать туда, Лестат. В ту больницу. Я должен увидеть, что произошло.

– Поеду я. Можешь поехать со мной. Но я один войду в палату. Так, где телефон? Нужно позвонить в «Сентрал-Парк» и выяснить, куда увезли мистера Тальбота! Меня, кстати, наверное, ищут. Все произошло в моем номере. Может быть, стоит лучше просто позвонить в больницу.

– Нет. – Он дотронулся до моей руки. – Не надо. Лучше поехать. Нужно… увидеть… своими глазами. У меня… у меня плохое предчувствие.

– У меня тоже, – сказал я. Но это было больше, чем плохое предчувствие. В конце концов, это я видел, как седой старик впадает в состояние безмолвной агонии на окровавленной постели.

Глава 28

Всех пациентов, требующих экстренной госпитализации, отправляли в большую общую больницу, и даже в столь поздний ночной час у входов суетились машины «скорой помощи», а доктора в белых куртках не покладая рук принимали жертв транспортных происшествий, внезапных сердечных приступов, окровавленных ножей или обычных пуль.

Но Дэвида Тальбота унесли подальше от слепящих огней и неустанного шума в безмолвное отделение на верхнем этаже, известное просто как отделение интенсивной терапии.

– Жди здесь, – твердо сказал я Дэвиду, направляя его в маленькую стерильную комнату ожидания, обставленную унылой мебелью, где повсюду валялись истертые журналы. – Отсюда – никуда.

В широком коридоре царила полная тишина. Я подошел к двери в конце коридора.

Через мгновение я вернулся. Дэвид сидел, уставившись в пространство, скрестив длинные ноги, снова сложив руки на груди.

Наконец он поднял глаза, словно пробуждаясь от сна. Я опять задрожал всем телом, не в состоянии овладеть собой, и выражение глубокого спокойствия на его лице только усилило мой ужас и жуткое мучительное раскаяние.

– Дэвид Тальбот умер, – прошептал я, стараясь выражаться попроще. – Он умер полчаса назад.

Внешне он никак не отреагировал. Как будто я ничего и не говорил. Я мог думать только одно: «Это я принял за тебя решение! Я привел в твой мир Похитителя Тел, хотя ты меня предупреждал. И я нанес удар тому, другому телу! Одному Богу известно, что ты почувствуешь, осознав, что произошло. Ты пока не понимаешь».

Он медленно встал на ноги.

– Да нет, понимаю, – сказал он тихим, рассудительным голосом. Он подошел ко мне и положил мне руки на плечи; все его поведение так напоминало о прежнем Дэвиде, что у меня было ощущение, будто я смотрю на двух человек, слившихся воедино. – Это «Фауст», мой дорогой друг. Но ты не Мефистофель. Ты просто Лестат, во гневе нанесший удар. И теперь все кончено!

Он медленно отступил на шаг, отвел в сторону прежний застывший взгляд, и на его лице сразу исчез отпечаток пережитого. Он погрузился в мысли, отгородился от меня, а я остался дрожать, пытаясь совладать с собой и поверить, что он получил то, что хотел.

И опять-таки я встал на его место. Как ему не хотеть? И я понял кое-что еще.

Я потерял его навсегда. Он никогда, никогда не согласится пойти со мной. Это чудо унесло прочь последний остававшийся у меня шанс. Как же иначе? Эта невысказанная мысль постепенно проникала все глубже и глубже. Я снова вспомнил Гретхен, выражение ее лица. И на мгновение оказался в той комнате с фальшивым Дэвидом, он смотрел на меня прекрасными темными глазами и говорил, что хочет получить Темный Дар.

Внутри меня замерцала боль; она усилилась и разгорелась, как будто мое тело снедал страшный всепожирающий внутренний огонь.