— Дай я на тебя посмотрю.

Портер сделал шаг назад; на нем был бежевый пиджак, белая рубашка с расстегнутым воротом, синие брюки, полицейские ботинки. Почему-то мужики все время носят эти ботинки.

— Пиджак дерьмовый, — констатировала она.

— В «ГЭПе» покупал.

— Без разницы.

Они чувствовали себя отлично в обществе друг друга. Она подняла маленькую рюмку, понюхала и поморщилась. Он сказал:

— Текила.

— А у тебя?

— Виски.

Они чокнулись, пригубили, после чего Портер вынул из кармана пачку тонких сигарет с ментолом и большую зажигалку. Фоллз сказала:

— Одно к другому не подходит.

Портеру понравилось ее замечание.

— А мне нравится. — Он улыбнулся. — Ментол — для тех, кто легок на подъем, а зажигалка от Молодежной христианской организации — в порядке шутки.

Фоллз не была уверена, что поняла его — но какая разница? Зазвонил его мобильник, она попросила:

— Не отвечай.

— Надо.

Он ответил. Помрачнел. Произнес:

— Ладно. — Посмотрел на нее и сказал: — Полицейского убили.

_

Возможно, мы подсознательно избегаем ситуаций, к которым плохо приспособлены, даже если за это приходится тут же расплачиваться страданиями.

Дервла Мерфи

Выйдя из паба, Портер сказал:

— Я на машине.

Фоллз взглянула на него, с укоризной произнесла:

— Ты же сказал, что мы напьемся в стельку.

— Ну и что?

— Тогда какого черта ты взял колеса?! Портер виновато повесил голову, проговорил:

— Я недостаточно хорошо все продумал. Она не поверила ему и сказала:

— Я тебе не верю.

— Ладно, Фоллз.

— Ладно? Что ладно, мать твою?

— Я не собирался много пить.

— Но ты обещал меня напоить в дупель.

— Да.

Они дошли до красного «датсана». Портер показал на него пальцем:

— Вот машина.

— Разбитая колымага.

Это было обидно, но он не стал ерепениться. Они сели в машину. Портер завел мотор, включил передачу, машина тронулась с места, и в этот момент Фоллз спросила:

— Что это за игры?

— Ты о чем?

— Ты меня слышал. Мы договорились провести вечер вместе, а ты, оказывается, собирался изображать мисс Благонравие.

Он резко вывернул руль, чтобы увернуться от «ауди», и, опустив стекло со своей стороны, крикнул:

— Иди на курсы, научишься водить!

Она искоса на него взглянула, который раз пожалела, что он голубой, и сказала:

— Прямо как Брант.

Портер поморщился, сказал:

— Никто не умеет так, как Брант.

Он нашел брешь в потоке транспорта, подрезал черное такси и набрал приличную скорость. Оба они думали о погибшем коллеге, но говорить об этом не хотелось. Наконец Портер сказал:

— Я бы все-таки немного выпил.

— Забудь.

— Ты извини.

— Я что только что сказала? Я сказала: забудь.

Он глубоко вздохнул и проговорил:

— Это женщина-констебль.

Фоллз некоторое время смотрела в окно, потом спросила:

— Она умерла?

— Да.

— Черт, черт, черт.

Портер знал о самоубийстве подруги Фоллз. Ей было вдвойне тяжелее пережить гибель женщины-полицейского. Он сказал:

— Больше никаких подробностей не знаю.

— Она умерла — какие еще подробности?

— Я имел в виду, как ее зовут… Ну, знаешь, и как там все произошло.

— Скоро все узнаем.

Они уже подъезжали к Ватерлоо. Фоллз заметила:

— Я тут жила когда-то.

— Да? И как оно было?

— Дерьмово.

Он засмеялся, потом внезапно замолчал, почувствовав себя виноватым. Она спросила:

— Тебе уже приходилось с этим сталкиваться?

Он знал, что она имеет в виду смерть полицейского, но сделал вид, что не понял, и спросил:

— С чем с этим?

— С гибелью полицейских.

— Да, несколько раз.

Они поднимались по Кеннингтон-роуд и уже могли видеть мелькание синих огней впереди. Портер сказал:

— Все уже в курсе.

Полицейские машины были всюду, создавая хаос. Водители, пытавшиеся выражать недовольство, тут же слышали в свой адрес резкое замечание. Неподходящая была ночь, чтобы беспокоиться об отношениях с общественностью. Регулировщик остановил их машину. Когда Портер опустил стекло, полицейский сказал:

— Насквозь не проедешь, придется подождать.

Это была не просьба, это был приказ. Лицо у полицейского было мрачным, а глаза говорили: только вякни, огребешь так, что мало не покажется.

Портер показал свое удостоверение. Регулировщик детально изучил его и сказал:

— Извините, сержант, я думал, вы гражданские.

Он оглядел Фоллз, ее облегающее платье, ноги и спросил:

— Новая форма?

Портер выдержал паузу и сказал:

— Следи за своим языком.

Регулировщик удивился и пробормотал:

— Да я просто пошутил.

Портер выскочил из машины и крикнул в лицо регулировщику:

— Полицейского убили — а ты шутишь?!

Фоллз поспешно вышла и сказала:

— Портер, уймись.

Тот посмотрел на свою машину, затем на регулировщика и сказал:

— Оставляю эту машину под твоим присмотром. Надеюсь, ты о ней позаботишься.

Регулировщик показал на запрудившие проезжую часть машины, которых становилось все больше, и со вздохом сказал:

— Слушаюсь, сержант.

Портер уже отвернулся и зашагал к Овалу. Фоллз крикнула:

— Подожди!

Когда она догнала его, он сказал:

— Когда я работал в участке в Кенсингтоне…

— Ты работал в Кенсингтоне?

— Да, так вот, там один сержант, его звали Карлайл, один из лучших копов, каких мне только доводилось знать…

Фоллз подумала: Карлайл, Портер Нэш — неудивительно, что они устраивали концерты в Западном Лондоне. [22] Тем временем Портер продолжал: