— А где Моргун? — спросил я его.
— Все, — ответил мужчина и зевнул. — Моргуна больше не будет.
— Что значит — не будет?
— Уехал Моргун. — У мужчины явно не было настроения говорить, к тому же ему мешал окурок.
— Надолго?
— Навсегда.
Я выпрямился и поискал глазами Сергея. Парень подкачивал помпой «банан», а группа людей в полосатых спасжилетах сосредоточенно следила за его ногой.
— Где твой шеф? — спросил я его, подойдя вплотную.
— Здравствуйте, — узнал меня Сергей. — Вы Моргуна ищете? Так он уехал в Москву.
— По делам или как?
— Навсегда уехал, — ответил Сергей, снимая шланг с ниппеля. — Сдал все дела и технику новому начальнику, рассчитался с нами и вчера в ночь уехал.
— Почему так срочно? Как он это все объяснил?
— Никак не объяснил, — пожал плечами Сергей. — Он еще давно говорил, что его берут в одну крутую московскую фирму… этим… менеджером, что ли?
— И теперь у тебя новый шеф? — Я кивнул в сторону шезлонга.
— Да, — не совсем радостно ответил Сергей. — Теперь у меня новый шеф.
Люди в спасжилетах принялись оседлывать
«банан. Я смотрел, как они суетятся, стараясь занять место поближе к носу. Последнее седло осталось свободным.
— Ну-ка, — сказал я Сереже, — дай мне жилет.
Я скинул с себя джинсы и майку, надел мокрый жилет, а застежки на груди затянул уже тогда, когда резиновый снаряд на малом ходу вышел из зоны купания. Сережа обернулся, посмотрел на притихших в ожидании пассажиров и врубил на «Ямахе» форсаж. «Банан», с ревом пробивая волны, полетел вперед. Люди завизжали от восторга и страха. Меня стало подкидывать, словно я находился в седле необъезженного мустанга. Брызги пощечинами гуляли по моему лицу. На самой большой волне, когда «банан» подо мной круто пошел вверх, я разжал пальцы, отпуская эбонитовую ручку, и дельфином взлетел в небо, в котором дрожали, сверкая в солнечных лучах, мириады капель. Эффектно выглядело мое сальто со стороны или нет — не ручаюсь сказать, но я получил огромное удовольствие. Сделав в воздухе петлю, я вошел в воду ногами, окунулся с головой, но пробковый жилет тотчас вытолкнул меня на поверхность, и, раскинув руки в стороны, я лег спиной на волны.
Недостачу пассажиров Сережа заметил только тогда, когда на крутом повороте «банан» перевернулся, подпрыгнул, как мяч, и свалился на головы вконец осчастливленных людей. Я не стал дожидаться, когда они возьмут «банан» штурмом, а затем подберут меня, и быстро поплыл к берегу.
Все сомнения я утопил в море и вышел на песок таким, каким был прежде, — человеком, привыкшим подчиняться судьбе и крутить рулетку, которая эту судьбу определяла. Рассчитался с новым хозяином проката, сгреб одежду в охапку и, не одеваясь, пошел по тропе вдоль крепостной стены, мимо барбакана и крепостных ворот, затем вниз по выжженному склону к оазису эмвэдэшного пансионата.
Зайдя во дворик дачи, я закрыл калитку на защелку, снял развешанный на проволоке после стирки горный комбинезон и надел его. Он не облегал тело, был достаточно просторным для того, чтобы спрятать в его карманах оружие.
Потом я закрылся в душевой, приподнял ванну за края, сдвигая ее в сторону, разобрал открывшийся под ней квадрат кафельных плиток и вынул из тайника завернутые в промасленную тряпку трофейный «ТТ» и наручники, которые мне подарил на день рождения Кныш.
В восьмом часу, когда солнце свалилось за исполинскую пирамиду горы Сокол и на поселок опустилась прохлада, я вышел из дачи, поднялся по Новосветскому шоссе до улицы Морской с извечным запахом навоза и подошел к дому, во дворе которого стоял небольшой фанерный флигель.
Собака, скучающая на крыльце дома, меня узнала, резво вскочила на лапы и, виляя хвостом, подбежала ко мне. Во мне что-то сжалось, по коже побежали мурашки, словно к затылку приставили автоматный ствол. Такого раньше со мной не случалось. Похоже, во мне крепко засел страх перед псами.
Я прошелся по дворику в сопровождении приветливого кобеля, недоверчиво поглядывая на его открытую пасть и болтающийся, как тряпка, язык, послушал, как в летнем душе шумит вода, и приблизился к двери флигеля. Она была не заперта. Пригнув голову, зашел в комнату, пробежал взглядом по койке, тумбочке, журнальному столику, на котором стояла глубокая тарелка, доверху наполненная вареными креветками, и сел в старое продавленное кресло.
Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на пороге выросла фигура Леши. Он вытирал голову махровым полотенцем и заметил меня не сразу.
— Очень кстати, — сказал он, протягивая мне руку и с каким-то настороженным вниманием глядя мне в глаза. — А я креветок купил, сейчас ужинать будем.
Он стал одеваться. Я молчал. В комнате повисла напряженная тишина.
— Ну мы и вляпались в историю с этой твоей «сестричкой», — сказал Леша, не оборачиваясь и натягивая на ноги светлые шелковые брюки. Он чувствовал мое настроение и пытался чем-то заполнить пустоту. Леша словно поторапливал меня: ну давай выкладывай, что держишь на душе.
Пистолет в кармане комбеза врезался стволом мне под ребро. Надо было достать его и положить на стол сразу, как только я вошел в комнату.
— Ты чего молчишь? — спросил Леша.
— Думаю.
— О чем?
— С чего начать.
Леша облачился в белую рубашку, причесался перед осколком зеркала и сел на койку напротив меня.
— Начинай с середины, — посоветовал он. — Чего ты морщишься?
— Пистолет мешает.
Выражение на лице Леши не изменилось. Он спокойно смотрел мне в глаза. Наши взгляды столкнулись, где-то посредине комнаты, и тишина зазвенела.
— Так вынь его и положи на стол, — произнес он.
— Ты прав, — кивнул я, проталкивая руку в карман. — Так я и сделаю.
«ТТ» ударился тяжелой рукояткой о поверхность стола. Я положил его с таким расчетом, чтобы Леша мог дотянуться до оружия так же легко, как и я.
— Заряжен? — поинтересовался Леша.
— А как же!
— Надо было все-таки взять его с собой, когда мы на Барсучью поляну полезли, — сказал Леша, разделывая креветку и поглядывая на меня: как я отреагирую на его слова. — Тогда бы эти жулики разговаривали с нами иным тоном.
Тут уж я не сдержался и хлопнул ладонью по колену.
— Ну ладно, хватит! Я все знаю.
— Все? — после недолгой паузы уточнил Леша и потянулся за следующей креветкой. Я невольно проследил за его рукой. Взять вместо креветки пистолет ему ничего не стоило. Леша, похоже, догадался о моих мыслях и, демонстрируя благородство, придвинул тарелку ближе к себе, подальше от пистолета.