— Проклятье! Тем не менее, стоит попробовать его захватить!
— Не спугни птицу. Он держится настороже. Лучше дать ему длинную веревку.
— А скольких он превратит за это время в холодное мясо?
— Ничего не поделаешь. Как кто-то сказал: когда-нибудь все равно предстоит уйти... Но игра стоит свеч.
— Скажи-ка, Тайгер... Безе... Все его вклады...
— Это, старина, была часть его работы, чтобы способствовать поездке Агрунски на север... Когда проверим даты, ты увидишь, все сойдется. Досадно только, что кретины забывают: их вовлекли в секрет, который стоит дороже получаемых ими денег — он может стоить им шкуры.
— По твоему мнению, Хоппес работает один?
— Конечно нет. Только они поставили на дело агентов, не известных ни ФБР, ни СИА, которые сейчас прочесывают сектор частым гребнем. Вероятно, взяли их из резерва, парней, которые никогда не были нами замечены.
— Но ведь у них должен быть и руководитель?
— Вероятно. Скоро узнаем и про него.
При очередной вспышке молнии я увидел, что Дэйв улыбается.
— Что теперь? — спросил он.
— Пойду немного потрясу память мыслителей.
— Хорошо. А мне тебя подождать?
— Мы все чего-то ждем, а?
Камилла потянула меня за рукав:
— Тайгер, уедем! Я плохо себя чувствую.
— Да, малышка, уходим. Дэйв, подстрахуй нас. Хоппес, вероятно, убрался отсюда, но не стоит без толку рисковать. Потом возвращайся к себе и жди моего вызова, а я займусь контактами. Не забудь позвонить в «Ньюарк контроль», сделай подробный отчет. Скажи Вирджилу, чтобы он не посылал к нам подкрепление, но пусть у него наготове будет отряд на случай крайней необходимости. И сотри наши следы, прежде чем отсюда уйдешь, — совершенно незачем иметь неприятности.
— Согласен.
* * *
Я доставил дрожащую, мокрую и больную Камиллу в отель. Она заставила меня пообещать ей провести эту ночь с ней, но до этого мне необходимо было нанести один визит.
Дверь мне открыл сам Винцент Смалл. В руках у него был бокал, и от него несло алкоголем. Философия. Он нуждался в этом. Очень. Зеленоватый, с туманными глазами, осунувшийся, он, казалось, постарел сразу на десять лет.
Наконец, узнав меня, Смалл пробормотал:
— Полицейские...
— Они сидят в своей машине, напротив. Я остановился подальше и прошел к вам пешком за домом.
— Что происходит? — Его рука дрожала, и лед бряцал в стакане.
— Ничего особенного. Мы нашли человека, который имел контакт с Агрунски. Хотите его увидеть?
— Нет... нет... бесполезно.
— Он не часто встречался с Агрунски, но то ма,-лое, что знал, оказалось достаточным, чтобы им занялся убийца. Я подумал, что вас это заинтересует, потому что следующей мишенью вполне можете оказаться вы.
Смалл с трудом проглотил слюну, затем, шатаясь, подошел к креслу, упал в него.
— Почему?.. Почему я?
— Агрунски разговаривал с вами. Наркоманы это делают в известные периоды... Если он рассказал кое-что о своем уединении вам и Вестеру, то мог поделиться этим и с кем-нибудь еще. Наркоманы, особенно когда им не хватает наркотиков, не умеют хранить секреты.
— Мистер Мэнн...
Я резко остановил его:
— Позвоните Вестеру, расскажите ему то, что я вам сообщил. Потом возьмите себя в руки и подумайте хорошенько. Вспомните все, что вам говорил Агрунски. Вы и ваш друг держите в руках страшный огонь, который может разорвать нас на куски. Правда, возможно, вы лично, старина, и не увидите гриба, потому что вы на линии огня...
— Я никогда не думал...
— В этом-то и заключается ошибка, что никто никогда не думает.
Я постучал в дверь. Чарли Корбинет едва повысил голос:
— Входи, Тайгер.
Я вошел, а он даже не шевельнулся в своем кресле, продолжая смотреть по телевизору старый фильм. Пиджак его был снят, рукава рубашки закатаны.
— Ты не слишком торопился, Тайгер, а я не люблю ждать. И тебе это известно.
— Так было в доброе старое время, полковник. А теперь, если надо, вам приходится ждать.
— Перестань фанфаронить! — В его голосе послышалось недовольство. — Ты создаешь всем нам слишком много проблем.
— Чепуха! — отреагировал я.
На его губах появилась улыбка, но он постарался быстро ее стереть.
— Сожалею, что недостаточно хорошо обрисовал тебе положение.
— Какой салат они теперь нам подают, полковник?
— Хэл Рэндольф хочет, чтобы ты бросил это дело. А за его спиной и все другие службы.
— Пусть порычат. Им все равно больше нечего делать.
— Они демонтируют линию.
— А это к чему?
— Ведь надо же что-то делать.
— Конечно... и оставить нас в неизвестности.
— А ты предлагаешь нам что-то лучшее, Тайгер? Представь себе, мы этого ждем.
— Скоро!
— Проклятье! Принеси же нам, наконец, хоть что-нибудь! — Чарли пошевелился в кресле и скрестил руки. — Рэндольф продолжал работать по секретариату Гамильтона, и ему удалось узнать следующее: Гамильтон должен был оплачивать молчание, некоторые упущения, судя по его рапортам... Это не так велико, как шантаж, но, тем не менее, основательно. Но насколько это может быть нам полезно, еще не знаю.
— В том положении, в котором мы сейчас находимся, я полагаю, что это не ко времени. Чтобы узнать историю, нужно изучить ее от "а" до "я", потом, когда все это будет кончено... Если мы еще будем живы.
— Во всяком случае, мы продолжаем копать. Если это даст что-нибудь, я тебя извещу.
— Спасибо. А если у меня появятся новости, вы тоже будете извещены.
Он молча смотрел на меня, пытаясь понять, о чем я думаю. Но поскольку это ему не удалось, разозлился. Сухо кивнул мне и отвернулся к экрану телевизора. Свидание закончено. Он не меняется, старик.
Я снова возвращался в «Сэнд дюн» отель. На перекрестке чуть не наткнулся на полицейский заслон, но вовремя заметил его и свернул направо, в первую же улицу. Сделав небольшой крюк, снова выехал на ту же магистраль.
Остановившись около «Путье», съел у прилавка сандвич. Рядом со мной двое шоферов о чем-то спорили и возмущались. Прислушавшись, я понял, что флики под дождем без всякой видимой на то причины перестреляли их фургоны.
Это верно. Атмосфера изменилась. Появилось слишком много патрулей, слишком много тени там, где ее не должно быть, слишком много машин, дежурящих на дорогах, ярких фар, освещающих сидящих в автомобилях людей...