По выражению лица профессора было видно, что ему самому страшно хочется посмотреть на работу артефакта и только воспитание удерживает от аналогичной просьбы. А, была не была! Это был прекрасный случай наладить отношения с пассажирами после лихой загрузки трюма, и капитан решился.
– Ну почему же? Приглашаю вас, Алиса, и вас, профессор, посетить мою каюту. Вам как ученым это будет интересно.
– Да, да, конечно! – просиял профессор.
Лифт прямо из рубки доставил всех троих в жилые секции корабля, и капитан провел гостей в свою каюту. В отличие от кают остальных членов экипажа она представляла собой нечто вроде двухместного номера со всеми удобствами в виде санузла, душа, спальни и гостевой комнаты. В спальню, разумеется, их Блад не повел.
– Прошу садиться. – Питер, соблюдая, как полагается гранду, все правила этикета, пододвинул стул Алисе, помогая ей сесть за стол. – Присаживайтесь, профессор. – Блад извлек из сейфа артефакт, огарок свечи и коробок спичек. – Только предупреждаю сразу: за двести миллионов лет дух оракула в артефакте немножко одичал, а потому его жестикуляцию старайтесь не интерпретировать превратно.
– Да-да, – нетерпеливо закивал головой профессор, – поджигайте.
– А почему она с вами общается жестами? – спросила Алиса.
– Наверно, голос сорвала, – усмехнулся Блад. – Немудрено. Две сотни миллионов лет подряд давать советы всяким приду… – Капитан поперхнулся и, чтоб скрыть смущение, поспешил спросить: – А ты откуда знаешь, что это она, а не он?
– Дядя сказал. Он его утром испытать успел.
– И что твой дядя хотел от него узнать? – Питер как-то плавно, незаметно для самого себя перешел с Алисой на «ты».
– Насчет тебя хотел узнать. Его интересовало, что собой представляет человек, от которого теперь будет зависеть судьба племянницы и мужа его сестры, – пояснила Алиса.
– И что насчет меня сказал артефакт? – заинтересовался Блад.
– Что ты – то самое слово, на котором поперхнулся, – хихикнула вредная девчонка, – но тем не менее порядочный человек.
– Алиса! – в отчаянии воскликнул Лепестков. – Ну как тебе не стыдно!
– Малолетка, – усмехнулся Блад, зажигая свечку. – Детская непосредственность из всех щелей фонтаном бьет. Со временем это пройдет, профессор, не волнуйтесь.
– Что?!! – возмутилась девушка. – Мне восемнадцать лет!
– Через две недели будет, – уточнил Лепестков. – Так что ты вообще еще несовершеннолетняя.
– Подумаешь, какие-то жалкие четырнадцать дней! Можно сказать, мне уже восемнадцать.
– По сравнению с Йориком – совсем младенец, – хмыкнул Блад. – Правда он иногда такое начинает жестами показывать, что двести миллионов лет ему никак не дашь.
– А сколько дашь? – не удержалась от вопроса Алиса.
– Миллионов сто, не больше. – Блад накрыл огарок свечи черепом.
Лепестков фыркнул, не удержавшись от смешка, и на всякий случай решил перевести разговор в нейтральное русло:
– А почему вы артефакт мужским именем зовете?
– Наш артефакт меняет пол в зависимости от хозяина, – начал фантазировать капитан. – Первым его хозяином была моя прапра… не знаю сколько раз пра… бабка, и дух черепа явился ей в виде мужчины. Она назвала его Йориком. Я владею артефактом недавно. А так как с сексуальной ориентацией у меня все в порядке, дух превратился в женщину.
При упоминании о сексуальной ориентации профессор нервно вздрогнул и покосился на ухмыляющуюся Алису.
– И где же дух? – поспешил спросить Лепестков.
– Он уже здесь, – мрачно сказала Нола, проявляясь в воздухе.
– Не верьте. Это другой дух, – удрученно вздохнул капитан. – Позвольте вам представить Нолу, порождение больной фантазии нашего бортмеханика. Что тебе надо, чудо программной техники?
– Капитан, по какому праву этот штурман вогнал в меня такую дикую программу? – начала наезжать гнома. – Мои виртуальные нервы на пределе! Я не могу в таких условиях работать!
– Нола, заткни фонтан, успокойся и приглуши свет. Мне надо с Йориком побеседовать.
– На корабле еще один мужчина? – оживилась гнома, перестав наезжать. – Познакомь!
– Вот вертихвостка! Приглуши свет и познакомишься.
Каюта погрузилась в полумрак, и в воздухе над черепом появилось призрачное изображение чем-то жутко недовольной девицы.
– А почему этот мужчина в юбке? – возмутилась гнома. – Ты что, еще одну женщину на мой корабль притащил? Ну, это уже слишком!
– Еще одно слово, Нола, и Джим тебя перепрограммирует! – разозлился Блад. – Дай разобраться, что бедный Йорик хочет мне сказать!
Все замолчали и уставились на призрачную девицу, что-то без устали внушавшую Бладу, но, что именно она говорила, никто понять не мог.
– Моя твоя не понимай, – расстроился Питер. – Ты уж давай, как прежде, что ли, жестами.
Призрачная девица уперла кулачки в бока, обожгла Блада ну очень многообещающим взглядом, и капитан понял, что она сейчас выдаст такое, что никому мало не покажется! Интуиция его не подвела. Девица выдала! Она тыкала пальцем в Нолу, затем в него, крутила пальчиками возле своего виска, беззвучно вопя что-то нелестное в адрес обоих, и в довершение картины задрала на себе сзади юбку и с размаху ткнула в пикантное место своим призрачным кулачком.
– Ну, это уже слишком! – разозлился Блад, сдергивая череп со свечи. – Прошу прощения за ее поведение, профессор, но я предупреждал, что дух немножко одичал. Нола, свет!
Свет высветил любопытную мордашку Алисы, заинтересованно переводящую взгляд с Нолы на него.
– Во-первых, это не то, о чем ты думаешь, – сразу решил расставить точки над «i» капитан, – а во-вторых, на спиритических сеансах по вызову духа артефакта ты больше не присутствуешь.
– Это еще почему? – возмутилась девчонка.
– Не доросла еще. Твои подростковые гормоны направляют мысли не в ту сторону, – не смущаясь присутствием профессора, заявил Блад.
– Мне восемнадцать лет! – опять начала возмущаться девчонка.
– А мне тридцать два! И когда я расшифрую эту на первый взгляд нелепую жестикуляцию духа артефакта, тебе станет стыдно за свои мысли.
– Откуда ты знаешь, о чем я подумала?
– О чем еще ты могла подумать, если даже я об этом подумал… – досадливо поморщился Лепестков, – Ой, простите, капитан.
– Алиса, – не удержался от смеха Блад, – поздравляю, твой папа весь в тебя. Я думаю, ему тоже не стоит присутствовать на спиритических сеансах.
Все трое дружно рассмеялись, и атмосфера возникшей неловкости развеялась сама собой.
– Капитан, – ожил перстень Питера голосом боцмана, – вам пора вернуться в рубку.