— Она самая, — грудастая оглядела Турецкого с ног до головы, улыбнулась. — Вы заходите или как?
— Зайду, если впустите.
Нелли посторонилась, давая гостю пройти. Стены просторной прихожей были отделаны декоративной штукатуркой. В углу стоял резной шкафчик для одежды, на нем — какая-то скульптура, не то бронзовая, не то крашеная под бронзу.
— А у вас тут мило, — похвалил Александр Борисович. — Тапочки дадите?
— Конечно! У вас какой размер?
— Давайте сорок третий — не ошибетесь.
Нелли достала из шкафчика пляжные тапки, поставила их перед Турецким.
— Кстати, обращайтесь ко мне на «ты», — сказала она. — Так я быстрее к вам привыкну.
— А нужно привыкать?
— А как же. — Нелли ослепительно улыбнулась. — Я ведь не автомат. Вас, кажется, Александр, зовут?
— Да, но можете звать меня Саша.
— Ну уж нет, я буду звать вас Александр! Как Александра Великого. В этом имени большая мужская сила!
Турецкий натянул тапки и встал со скамьи.
— Ну? Куда теперь?
— Пойдемте в комнату, Александр. Там вы разденетесь, и я дам вам полотенце. У вас это первый раз?
— В каком смысле? — опешил Александр Борисович.
— Ну, за деньги, — с улыбкой пояснила полногрудая Нелли.
— Ах это. — Турецкий кивнул. — Да, в первый. В плане продажной любви я стопроцентный девственник.
Нелли поморщилась.
— Не люблю, когда так называют — «продажная любовь». Любовь не может быть продажной. Продается только секс, и в этом нет ничего плохого.
— А вы, я вижу, философ, — усмехнулся Александр Борисович.
— Я просто давно живу на свете, — с мягкой улыбкой сказала Нелли. — И много чего перевидала. Ну вот — это спальня! Недавно сделала евроремонт.
Турецкий огляделся.
— Как вам? — поинтересовалась Нелли.
— Вполне, — ответил Александр Борисович. — И ваша страсть к резной мебели мне тоже нравится. Жаль только, что я в этом плохо разбираюсь.
Нелли тихо засмеялась.
— Я тоже. Просто покупаю то, что мне кажется красивым, и все.
— В таком случае, у вас отличный вкус.
— У тебя отличный вкус, — поправила Турецкого Нелли. — Говорите мне «ты».
Александр Борисович кивнул:
— О,кей. У тебя отличный вкус.
Девушка открыла шкаф, достала чистое банное полотенце и протянула Турецкому:
— Держите. Раздеться можете прямо здесь или в ванной.
— Прям как в бане, — ухмыльнулся Александр Борисович. — Может, сначала поговорим? Выпьем вина или кофе?
Нелли лучезарно улыбнулась:
— Конечно. Но отсчет времени пошел с того момента, как вы перешагнули порог квартиры. Я предупреждаю сразу, чтобы потом не было претензий.
— Претензий не будет, — заверил «жрицу любви» Александр Борисович.
— Тогда пойдемте на кухню? У меня есть бутылка отличного коньяка. Мне мама иногда из-за границы присылает.
Кухня у Нелли была сделана в «русском стиле». Резные полочки, глиняные крынки, веселые занавесочки на окнах.
— Забавно, — сказал Александр Борисович, оглядев кухню.
— Присаживайтесь! Это я в память о детстве. Я, когда была маленькая, летом постоянно жила у бабушки. У ней там все было так. Ну или примерно так. Вот я и решила сделать.
Нелли взяла с полки бутылку коньяку и два бокала и поставила на стол. К коньяку она подала тонко нарезанный лимон и такие же тонкие ломтики копченого мяса.
Александр Борисович взял бутылку и глянул на этикетку.
— Украинский? — удивленно проговорил он.
Нелли кивнула:
— Да. С моей родины — Днепропетровска. Между прочим, зря кривитесь. Коньяк отличный. Сейчас сами убедитесь.
Александр Борисович разлил коньяк по бокалам. Взял свой бокал, поднес его к лицу и осторожно понюхал.
— Не бойтесь, не отравитесь! — рассмеялась Нелли. — Это, конечно, не «Хеннеси», но тоже ничего. Попробуйте, вам понравится.
— Хорошо. Давайте, за знакомство!
Они чокнулись. Турецкий дождался, пока Нелли пригубит из своего бокала («убийственный кофе» Плетнева прочно засел у него в голове), и отпил сам.
— Гм… Действительно, пить можно.
— То-то же! — торжествующе проговорила Нелли. — Я когда бываю дома, постоянно с собой привожу пару бутылок. Ну и мама иногда присылает со знакомыми.
— Она знает, кем ты работаешь? — поинтересовался Александр Борисович.
Нелли сделала круглые глаза.
— Нет, что ты! Она думает, что я секретарь-референт на крупной фирме. Ну а ты? Где ты работаешь?
— В охранном агентстве, — сказал Турецкий.
Нелли внимательно посмотрела на Турецкого и прищурила карие глаза:
— И кем ты там?
— Замдиректора агентства, — ответил Александр Борисович.
Нелли пребывала в легком замешательстве.
— Но ведь это не связано с милицией? — осторожно спросила она.
— Нет, не связано. Давай еще по коньячку.
— Давай! — с облегчением кивнула Нелли.
Турецкий «освежил» бокалы.
— За что выпьем? — поинтересовалась Нелли.
— За тех, кого с нами нет. За Венеру, Ангелину и Матильду!
Александр Борисович коснулся бокала девушки своим бокалом и сделал большой глоток.
Нелли сидела, оцепенев. Она пристально и холодно смотрела на Александра Борисовича. Потом сглотнула слюну и напряженно спросила:
— Мужчина, вы кто?
— Я же тебе сказал — я из охранного агентства.
— Так, — сухо проговорила Нелли и поставила бокал на стол. — Значит, вы сюда не сексом пришли заниматься, а мозги мне е…ть?
— Ну зачем же так грубо, — дернул уголком рта Александр Борисович. — Твои мозги я трогать не собираюсь. Так же, как и все остальное. А сюда я пришел поговорить о Матильде.
— Что с ней? — тревожно спросила Нелли, нервно сжав пальцами край скатерти. — Она жива?
Александр Борисович пожал плечами:
— Не знаю. Пару дней назад она обратилась ко мне в агентство и попросила поприсматривать за ней.
— Как это — «поприсматривать»?
— Просто. Что-то вроде скрытой охраны.
— А зачем? — растерянно спросила Нелли.
— Видимо, чего-то боялась, — пожимая плечами, сказал Александр Борисович.
Нелли сдвинула брови.