А как общий вывод, наблюдается острое желание возбудить общественность. Лучше – мировую. Со всеми вытекающими правозащитными организациями, – что у нас, что в Страсбурге…
Таковы были общие соображения Макса. Но имелись и еще две детали, на которые он обратил самое пристальное внимание. Они вроде и незначительные, но… как сказать…
Макс явно напрашивался не только на всеобщую похвалу, но и на дополнительное пиво. Заработанное им, впрочем, честно. И вот, что за этим последовало.
– Вы наверняка не обратили внимания на две частности, – отхлебывая пиво из новой банки, поучительно помахал толстым пальцем Макс. – Во-первых, это имя Лана. Обычно так называют Елену, Светлану, ну, кого там еще? Вроде и все. Но сегодня, особенно в компьютерной переписке, эти сокращенные, ласкательные имена стали часто употребляться самостоятельно. Как ники… Но в письме девушка названа именно так, и остановимся пока на этом. Дальше пошли… Он подписывается, как обычный русский парень Андрей Иванов, родом из глубокой провинции. И, надо думать, не лукавит. Отметим только «глубокую провинцию». Как вы понимаете, где это?
«Народ» переглянулся, и стали высказывать соображения. Западные и центральные губернии не подходили, отпадали, что называется, по определению. Краснодар или Ставрополь себя глубокой провинцией сами не назовут. Как и Поволжье. Все считают себя близкими к Центру, в любой конец – сутки поездом. Север? Только что разве глухие вологодские да костромские леса. Ну, еще Северный Урал. Но, вероятнее всего, это, конечно, Сибирь и Дальний Восток.
– Теперь следующий вопрос, – продолжил
Макс. – Откуда призвали и привезли аж в Мытищи подмосковные, парня, который владеет компьютером и знаком с Интернетом настолько, что знает, в каком портале размещать свое послание? Ясно, что из какого-то крупного города, где все это уже имеется в наличии. В деревнях Интернетом пока еще не пользуются. И еще есть у этого парня мать и любимая девушка Лана. Которые его должны узнать по письму. Это значит, что, как минимум, Лана тоже владеет компьютером, иначе откуда они узнают о его послании. Про маму пока молчим. Далее, он просит не приезжать их к нему в часть и не писать. Будем считать, что они уже и писали, и приезжали. Парень больше полгода в армии, не могло не быть хоть каких-то контактов. Но теперь он боится, возможно, не только за себя, но и за них. Запугали? И такое возможно.
– Ты смотри, – поощрительно покачал головой Всеволод Михайлович, – а не стоит ли нам, братцы, перевести Максима на следственную работу? Чего он там, один в темноте? Солнышка живого не видит…
– Да ну вас! – с испугом Макс воспринял предложение Голованова.
Но его успокоили, объяснив, что это – шутка, а он – самый настоящий молодец. И принесли еще пива.
Турецкий внимательно слушал компьютерного бога, его очень заинтересовал сам ход мыслей Макса.
– Так почему, старина, – спросил он, – для тебя столь значимы провинция, Лана и прочее? Надо понимать, они оказались какими-то важными подсказками?
– В точку, Борисыч! – обрадовался пониманию Макс. – Я не люблю эти сайты, где лузеры всякие переписываются друг с другом, но регулярно захожу. И правильно делаю, потому что какая-то информация – даже от беглого просмотра – все равно откладывается. Вот и тут… Я вспомнил, что где-то уже читал про этих крокодилов, которых сушат в казармах, про лосей и прочее. Причем, давно, года три-четыре назад. И связано это было с одним каким-то конкретным местом, – поэтому не так сильно распространено в армии, как «слоники», «всадники» и прочие приколы старослужащих. Фантазии у них хватает, а тут что-то свое. Ну, и стал искать. По памяти.
– Обнаружил? – подначил Филя.
– Обнаружил! – обрадовался Макс. – На сайте одной «молодежки». Действительно давно было.
А речь тогда шла о дивизии особого назначения. Бардак там творился. И все – ну, слово в слово. Как будто списано.
– И ты полагаешь, что именно о ней, об этой дивизии, и идет речь в письме солдата?
Турецкий посерьезнел. Он знал и ту дивизию в составе внутренних войск МВД, с которой уже разбиралась в свое время военная прокуратура, и про пытки солдат в казарме, и про многое другое, что не выходило на страницы прессы по той причине, что тема – так было кое-кому выгодно – считалась закрытой. Газеты отделывались общим шумом, частными репортажами с места событий. Неужели опять?…
Макс молча кивал, невразумительной жестикуляцией показывая, что он тут ни при чем, такой вывод сам напрашивается.
– Но я не закончил, – предупредил он. – Эта Лана мне по-прежнему не давала покоя…
– Ребятки, а это что-то новенькое! – восхитился Филя, но Щербак, как человек всегда серьезный, неодобрительно посмотрел на приятеля.
– Погоди, Филипп, мне интересно. Ну, и что, вспомнил? Нашел?
– Ага! – воскликнул Макс, широко улыбаясь и раскачивая из стороны в сторону своей бородой. – Вспомнил, что читал в портале «Права человека в России» письма, подписанные некоей Ланой. Ник у нее такой. И она советовала парням косить от призыва, всякое там писала про альтернативную службу и далее. Тогда во всех средствах информации положение с контрактниками обсуждали. Она честно махала кулаками, костила военкоматы… А ай-пи адрес ее – в Чите, вот где. Нате вам, господа сыщики, и глубокую провинцию, и наивное убеждение, что наш бардак можно исправить угрожающими письмами в Интернет.
– Погоди, – осадил возбужденного Макса Турецкий. – Откуда у тебя уверенность, что это мог именно ее упомянуть в своем письме тот Иванов? Который Андрей. И простой русский парень?
– А я, – хитро отреагировал Макс своим странным, булькающим, как вытекающее из банки пиво, смехом, – я задал своим компам работенку. Взял парочку ее старых публикаций и письмо этого солдата. А потом заложил в комп и дал программу провести структурный лингвистический анализ. Стиль сравнить и прочее. Так вот, господа, вышло шестьдесят восемь процентов прямых попаданий! Так что, извини, Борисыч, дивизия – хоть и под боком, да только никогда ты не отыщешь там своего Андрея Иванова, а вот город Чита – он подальше, зато я тебе на дорожку, уж так и быть, исключительно по дружбе… ну, и… за кофе с чипсами, ага, выдам ай-пи адрес Ланы. И компы, с которых она выходит в сеть…
Турецкий смотрел на этого гения и улыбался. Действительно, правду ведь говорят: сделаешь раз по сто, вот и будет просто.
– Ну, что, Сева? – он посмотрел на Голованова. – Премию Максу надо бы. Минобороны и прокуратура могут свободно утереть сопливые носы, а я твоими и Костиными молитвами, кажется, собираюсь в командировку… Только, парни, чтоб ни одна живая душа, понимаете?
– Сан Борисыч, мы ж еще на службе, – пошутил Филя, вызвав улыбки остальных, – мог бы и не предупреждать. Вот когда за дверь выйдем, тогда… сам понимаешь, одним стаканчиком не отделаешься. Тема-то серьезная… И тайна, стало быть, дорогого стоит. Вон, Максу – чипсы, то, другое… останется ли у тебя на проездные-то?