— Готов, — промямлил Максим.
— Отлично. — Андрей Маратович облизнул кончиком языка узкие губы и заговорил снова: — Я знаю, что вы пытались шантажировать одного известного человека. Сфотографировали его во время любовных утех и теперь угрожаете отдать снимки газетчикам. Вспомнили, о ком я говорю?
Максим страдальчески сморщился.
— Вы имя назовите, — попросил он.
Андрей Маратович несколько секунд сверлил Максима глазами, затем вдруг кивнул и усмехнулся:
— Ах вот оно что. Я вижу, у вас это дело поставлено на поток. А я-то думал, почему всего десять тысяч? Ведь вы могли попросить в три раза больше.
— Я не жадный, — слабо проговорил Максим.
— Правильно, — сказал узкоглазый. — С миру по нитке — голому рубашка. Кто будет подымать бузу ради десяти косарей? Но тут, уважаемый Максим, вы просчитались. Человек, о котором я говорю, не просто бизнесмен. И отчитывается он не только перед собственной женой. Он политик, а это, согласитесь, особая статья.
В глазах Максима мелькнуло понимание.
— Вон вы о ком, — облегченно вздохнул он. — О Мохове.
— О нем, — кивнул Андрей Маратович. — Видите ли, Виктор Олегович — мой ближайший друг. И с моей стороны было бы полным свинством не помочь ему в беде.
— И мой тоже, — подал реплику Гиря. — Олегович — человек. Я любому пасть за него порву.
— Вот видите, — абсолютно серьезно произнес Андрей Маратович. — Народ его любит. И если вы идете против Мохова, значит, вы идете против народа. Вы ведь не хотите идти против народа?
— Не хочу, — слабо проблеял Максим.
— Вот и хорошо. — Андрей Маратович прищурил и без того узкие глаза и вдруг резко спросил: — Где негативы?
— Нега… — Максим сглотнул слюну и наморщил лоб, пытаясь сообразить. — Они у меня… в квартире.
— Вы уверены?
— Да. Лежат в ящике стола.
— В нижнем или верхнем?
— В верх… то есть в нижнем.
Андрей Маратович удовлетворенно кивнул.
— Отдайте ключи от квартиры Гире, — сказал он. — Он сходит и заберет негативы. А мы с вами подождем в машине. Вы не против?
— Я? — Максим опасливо покосился на сидящего рядом бандита. Тот дружелюбно ему улыбнулся. Максим вздохнул и потянулся рукой к карману.
— Только без глупостей, — предупредил Андрей Маратович.
Предупреждение было излишним. У Максима в кармане не было оружия. А если бы было, он бы все равно не решился им воспользоваться. Обычно Максим постоянно носил с собой короткоствольный «Удар», заряженный газовыми мини-баллонами. Но сегодня утром, как назло, оставил его дома. А может, не назло? Может, правильно сделал, что оставил? Мужики-то вроде серьезные. С этими лучше не шутить. И не столько из-за этого мордатого уголовника (с уголовниками Максим общался и раньше и более-менее знал, чего от них ожидать), сколько из-за второго — узкоглазого. Было в его лице что-то такое… изуверское, что ли. Даром что интеллигентный. Такой оторвет тебе руку и будет спокойно наблюдать, как ты корчишься от боли. Как ребенок, который отрывает бабочкам крылья из простого любопытства и не чувствует при этом никаких угрызений совести.
С этими невеселыми мыслями Максим достал из кармана ключи и передал их бандиту.
— Благодарствую, — сказал тот и взялся за ручку замка.
— Только умоляю вас — аккуратнее, — жалобно попросил Максим. — Там у входа в гостиную, на тумбочке, дорогая ваза.
— Не скули, фраерок, вазу не трону.
Бандит выбрался из машины.
— Ну вот, — сказал Андрей Маратович, по-прежнему сидя к Максиму спиной. — Теперь мы одни. Смотрите на мой затылок? Хотите угадаю, о чем вы думаете? «Вдарить бы ему сейчас по темечку да смыться».
Максим отвел взгляд. Ничего подобного он не думал, поскольку еще несколько минут назад решил не спорить с узкоглазым. Как говорится, себе дороже.
Андрей Маратович обернулся и закинул локоть на спинку сиденья.
— Кто снимал? — спокойно спросил он.
— В смысле… фотографии?
— Именно.
— Я сам.
— Кто еще в этом деле? Администратор?
— Э-э-э… — Максим хотел было соврать, но не смог. Глядя в эти раскосые, неподвижные глаза, абсолютно невозможно было врать. Максим кивнул: — Да. И еще горничная.
— Татьяна тоже в деле?
— Да. Собственно… она это и предложила, — промямлил Максим. Не специально промямлил, как-то само собой получилось.
— Значит, сама? — прищурился Андрей Маратович.
— Сама, — снова кивнул Максим. — Она сказала, что Мохов боится скандала и заплатит. Я ее отговаривал. Говорил, что Виктор Олегович не из тех, кто платит. И что его нельзя трогать. Но она… она стояла на своем.
— Ясно. Ты с ней спишь?
— Э-э-э…
— Ладно, не отвечай. Сам знаю, что спишь. — Узкоглазый цинично усмехнулся. — С ней кто только не спал. Она и взвод солдат выдержит, не поморщится.
Максим вымучил из себя улыбку:
— Она такая…
— Что? — вздернулся Андрей Маратович.
— Я говорю… вы правильно подметили. Танька взвод солдат…
— Заткнись! — неожиданно рявкнул узкоглазый. — Что ты понимаешь, подстилка? Не суди о людях по себе, понял?
На лице Максима, несмотря на опасность и двусмысленность ситуации, снова появилось обиженное выражение.
— Но ведь вы сами… — начал было он, но Андрей Маратович не дал ему договорить.
— Ты и ногтя ее не стоишь, — с непонятной ненавистью произнес он. — Ты тля. Паразит. Ленточный червь. А она пытается хоть как-то наладить свою жизнь. Где вы познакомились?
— В клубе, — сдавленно ответил Максим. — Я угостил ее коктейлем.
— Ты цепляешь девчонок у барной стойки?
— Иногда да.
Андрей Маратович дернул уголками губ и неприязненно процедил сквозь зубы:
— Ухарь. Такой же ублюдок, как ты, обрюхатил мою старшую сестру. И что бабы находят в таких, как ты? Ни мозгов, ни смелости. Одна только смазливая рожа, да и та противная. Ну, скажи мне.
— Я… не знаю, — пробубнил Максим.
— Не знаешь, но пользуешься? — Узкоглазый хмыхнул. — Да ты у нас талант. Талант, а?
— Не знаю… Наверное. — Стараясь примоститься поудобнее, Максим слишком плотно прижал платок к покалеченной щеке и поморщился. — Если у человека что-то получается, значит, у него есть талант, — с неожиданным упрямством в голосе произнес он.
— Ты еще и рассуждать умеешь, — глухо проговорил Андрей Маратович. — Выходит, смазливая физиономия — не единственное твое достояние? У тебя, наверно, и тело красивое. Ты качаешься?