Пришлось докладывать Голобродскому, что приказ выполнить не удается…
Елисей Тимофеевич всегда очень бережно и уважительно относился к «старым бумажкам», как их называла его покойная супруга, — переполненные записные книжки, письма давно ушедших людей и прочие архивы, что скапливались в ящиках письменных столов в эпоху, не знающую компьютеризации. Голобродский никогда ничего не выбрасывал. Если записная книжка была заполнена, он аккуратно выписывал еще действующие телефонные номера в новую, а старую складывал в особую папку, датированную текущим годом, в ту же папку отправлялись и все письма, поздравительные открытки от друзей и родственников и даже домашние записки типа «ушла за хлебом, буду через 15 минут». Сверившись по копии своей трудовой книжки, в какие годы он служил начальником отдела кадров в НИИ микробиологии, Голобродский достал из письменного стола папки, соответствующие этим годам, и принялся изучать записные книжки, размышляя, кто может ему помочь. Смысл был разыскивать тех людей, которые работали при нем, но пенсионеры не подходили, нужны были те, кто и сейчас вращается в научных кругах и может оказаться в курсе дел сегодняшней фармакологии.
Таковые нашлись. И назвали Елисею Тимофеевичу имя хозяина сомнительной фирмы. Услышав его, Голобродский похолодел. Не чаял он, что жизнь опять столкнет его с Анастасией Тоцкой. Он припомнил их совместную службу — в том самом НИИ — и ощутил собственную беспомощность: тогда ему не удалось вывести эту ведьму на чистую воду. Доказательств не нашлось, однако он и минуты не сомневался, что еще в те давние времена эта дамочка была замешана во многих махинациях. Конечно, сотрудники НИИ имели доступ ко множеству редких препаратов, и контролировать это было сложно — сколько они впрыснули подопытной крысе, а сколько пустили налево. Да, брали по граммам и под расписку, но достоверного контроля расхода все-таки не было. Особенно если учитывать, что все, кто был замешан, покрывали друг друга. Один раз выяснилась весьма крупная недостача редких химикатов, и даже было возбуждено уголовное дело. Елисей Тимофеевич готов был поклясться, что за всем этим стояла Анастасия Тоцкая, но той удалось выкрутиться — какая-то молоденькая сотрудница из новеньких взяла вину на себя. Скандал был замят, потом началась перестройка и прочие лихие времена, Тоцкая уволилась из института, а вскоре и Голобродский оставил работу, окончательно ушел на пенсию.
Тогда «светлый образ» Анастасии Сергеевны где-то затерялся, однако судьба вон как повернулась: получается, что именно на ее след сейчас и напала их общественная комиссия.
Выяснилось, кстати, что вовсе она не прячется от общественности, хотя и лишнего внимания к себе старается не привлекать. Но в справочниках она была. Просто Ефим Борисович искал фирмы, производящие лекарственные препараты, а контора Тоцкой проходила по экологическому ведомству. И позиционировала свою деятельность как утилизацию фармацевтических отходов.
Впрочем, если верить Силкиным, «производство» Анастасии Тоцкой было практически как раз безотходным.
С помощью бывших коллег Елисею Тимофеевичу удалось также узнать, что хозяйство фирмы «Параллакс» не ограничивается единственным ангаром. Подобных объектов — «филиалов по утилизации фармакологических средств» — было еще четыре или пять. Но адресов собеседники назвать не могли. Знали только, что вместо адресов сведущие люди почему-то упоминают номера войсковых частей, но разве нормальный человек в состоянии запомнить эти цифири, если они ему нисколько не нужны?..
Полковник призадумался. Теперь требовалось срочно выяснить, каким образом в этом деле завязаны военные. Сама мысль, что жульническая компания обосновалась под прикрытием российских войск, была непереносима для кадрового офицера, ветерана Великой Отечественной войны.
Наметив на карте место, где дислоцировался «ангар Силкиных», Голобродский решил воспользоваться помощью сына своего боевого товарища и обратился к Алексею Савченко, служившему при Генеральном штабе, правда, не на самой высокой должности, о чем можно было только пожалеть. Действительно, было бы так просто: позвонить Лешику, которого Елисей Тимофеевич знал с самого рождения, посвятить его во все эти безобразия, которые творит Анастасия Тоцкая и ее подельники, и…
Но нет, Алексей вряд ли бы смог решить все дело. Во-первых, комиссия, созданная Голобродским, не набрала нужных доказательств, да и свидетелей — кроме самого Ивана Никифоровича Силкина и его семьи — нету. А тот ангар, который посетили Силкины, в данный момент бездействует, прикрыли там производство. Во-вторых, он-то, может, и поверит Голобродскому, который был лучшим другом его отца, ныне покойного, но вот поверит ли его начальство? Ну да ладно, дай бог, Лешик информацией поможет.
Елисей Тимофеевич, поразмыслив и придя к выводу, что сотрудника Генштаба лучше беспокоить дома, нежели на работе, дождался вечера и взялся за телефонную трубку:
— Лешик? Здравствуй, сынок! Елисей Тимофеевич беспокоит, ежели ты еще не забыл старика…
— Дядя Елисей! Да что вы! Как и подумать могли, что я вас позабыл!
— Ну-ну, Лешик, и когда же ты меня последний раз вспоминал?
— Случилось что, дядя Елисей? — обеспокоился молодой офицер. — Как здоровье? Может, помощь какая нужна?
Голобродский выждал паузу.
— Случилось, Лешик. И помощь твоя ой как нужна!
— Вы дома? В больнице?
— Типун тебе на язык, Алексей! — неожиданно рассердился старик. — Рано ты меня в больницу решил упечь, мы еще повоюем. Вот по этому поводу я тебе и звоню.
— Слушаю внимательно, Елисей Тимофеевич! — официально ответил ему Алексей.
— Нужно мне узнать, к какому ведомству принадлежит объект, координаты которого я тебе сейчас назову. Не думаю, что это информация секретная, ее любой пацан-школьник в Интернете найдет, так что Родину ты не продашь, Лешик, а, наоборот, сильно ей поможешь. Интернетом, как ты сам понимаешь, я не пользуюсь, только по радио про него слышал, так что у меня на тебя вся надежда…
Конечно, Голобродский утрировал. Отыскать в Интернете военный объект по заданным координатам — задача вряд ли посильная любому школьнику. Но насчет секретности полковник рассуждал здраво: уж если объект сдают сторонней гражданской фирме, то угрозой обороноспособности Родины тут пахнет вряд ли.
— Чем могу помочь?
— Определи-ка мне вот это местечко, Лешик! — И Голобродский, глядя на карту области, продиктовал координаты ангара.
В трубке было слышно, как Савченко шелестит своей картой.
— Знаю я это место, дядя Елисей. Это действительно несекретный объект. Дела давно минувших дней.
— Ну так скажи, не томи, раз не секрет.
— Складские помещения, оставшиеся на одной из старых баз ПВО.
— Система «Беркут»?
— Точно. «Берия — Кутепов». Полвека уж, как введена была. Два кольца локаторов и зенитных ракет вокруг Москвы. Бетонками-то все водители до сих пор пользуются.
— Я помню, Лешик. Мы же по тем бетонкам еще с отцом твоим, земля ему пухом… А на тех, кто про наше техническое отставание от Запада талдычит, — тьфу! Ведь тогда и пяти лет после войны не прошло, а страна за пятилетку создала такую систему обороны, какой нигде ни у кого в мире не было. И это — без аналогов, без импорта, без денег всех этих Эм-вэ-эф. — Голобродский поморщился. — А сейчас могли бы мы за двухтысячный — две тысячи четвертый годы, скажем, такую махину приподнять? Сомневаюсь…