— Ты что, девонька, не знаешь? — довольно раздраженно сказал дедок. — Андипал — это таблетки такие, давление понижают.
«Надо и мне купить», — тоскливо подумала Екатерина, но дедку ничего не ответила и повела себя довольно невежливо, перестав ему отвечать. Она поднялась с лавочки и пошла по бульвару, ей требовалось торопиться на работу, а торопиться надо медленно.
Даниэлю Шарагину эта тетка сразу понравилась. Обычная, лет тридцати пяти. Пришла устраиваться на работу. И не денег ведь просить пришла, сама говорит честно, что в деньгах особо не нуждается, муж зарабатывает, но муж месяцами в плаванье, а ей дома сидеть скучно, детей-то нет. Этот аргумент Даниэля умилил: действительно, все лучше взять на работу тетку в возрасте, у которой детей нет, чем молоденьких девушек, которые вот-вот замуж выскочат да нарожают.
— Вы что, Зосенька? Раньше в аптечной системе работали?
— Да нет вообще-то, я экономист по образованию. Правда, одно время трудилась при частной клинике.
— Кем же?
— Бухгалтером.
— О! И что у нас с клиникой?
Зося Силкина совсем не была готова к разговору с главным начальником Центральной аптечной базы, думала — придет в отдел кадров, узнает, какие есть вакансии — а там чем черт не шутит! Действительно, хоть уборщицей. Однако ее принял сам Шарагин. «Ну и фамилия!» — только успела подумать Зося.
А теперь вот плела что бог на душу положит. Хотя экономическое образование у нее действительно имелось, правда, не работала она никогда, вышла замуж за Александра, он ей работать не разрешил: «Сиди дома — рожай детей!» Детей им, правда, Бог не дал, но Саша по-прежнему не хотел, чтобы она работала: обеспечить семью он мог и один, а чтобы его молодая супруга ходила на работу, каждый день бы общалась с посторонними людьми — это как-то неправильно, особенно когда муж в море. Не то чтобы сын Ивана Никифоровича был страшно ревнив, однако лучше перестраховаться. Меньше соблазнов — меньше вероятность греха. Зося послушно сидела дома, выучилась шить, обросла клиентурой. Сашок был доволен — дамские наряды, жена не скучает, делом занята, но с другими мужчинами не общается. Только говорил, чтобы она не вздумала профиль поменять и приняться за мужские костюмы.
— Так что это была за клиника? И почему вам пришлось оттуда уйти? — прервал Зосины мысли Даниэль Шарагин.
«О черт! Почему я придумала эту клинику? Ну главное было придумать что-то близкое, но не аптеку же называть, аптеки-то все он точно наизусть знает».
— Это была клиника «Эстетик» в Эстонии. Она и сейчас процветает, просто мы с мужем решили уехать в Россию. Ну сами понимаете, — неожиданно нашла подходящее решение вопроса Зося.
— О! Очень хорошо знаком с работой этой клиники, — широко улыбнулся Шарагин.
«Ну надо же! А я никогда и названия такого не слышала», — подивилась про себя Зося.
— Так вот, я последнее время заскучала, решила вспомнить молодость, поискать работу.
— А почему именно в аптечной сфере?
«Это он что? Интересуется, не наркоманка ли я?» — испугалась Силкина.
— Просто я очень люблю чистоту и точность, — решила сказать она полуправду.
— Да-да! Говорится же: точно, как в аптеке. — Шарагин сегодня явно был благодушно настроен. — Ну что же! Вакансии главного бухгалтера у нас нету, но вот администратор нам требуется. Особенно с опытом работы в медицинской сфере, с пониманием всей специфики.
— А что за специфика? И в чем именно будут состоять мои обязанности? — воодушевленно спросила Зося.
— Ну работа непыльная. — На этих словах Даниэль Всеволодович даже хохотнул. — Как вы и хотели, чисто и точно, словно в аптеке.
Администратор Шарагину действительно требовался — предыдущая девица как раз на днях была уволена — в связи с объявлением о своей беременности. Конечно, по закону беременную женщину уволить было невозможно, но кто сказал, что своих сотрудников Шарагин принимал на работу официально? Дай бог, заключал краткосрочные контракты, но совершенно не связывал себя лишними бумагами. Тем более его ведомство не было обременено такой глупостью, как отдел кадров, поэтому и Зосю, объяснившую охраннику при входе, что она пришла насчет вакансии, начальник базы принял лично.
Как правило, он старался брать на работу знакомых людей или хотя бы по рекомендациям знакомых. Но насчет Зоси Силкиной, пришедшей к нему вот так просто — с улицы, у Шарагина были отдельные мысли. Вскорости намечалось довольно крупное дело, крупное и рискованное. Будет неплохо, если в случае провала под рукой окажется человечек, на которого все можно будет свалить. Вдвойне хорошо, если это окажется новый сотрудник, который не сможет раскрыть какие-то общие секреты…
Даниэль Всеволодович Шарагин не чурался никаких средств, когда продвигался к намеченной цели. А цель у него была всегда одна, и он ей не изменял — изменялось только количество нулей в ее обозначении. Продвижению же к заветным нулям как нельзя лучше способствовало местечко начальника Центральной аптечной базы, на которое Шарагин был назначен не без помощи Афанасия Леонидовича Пахомова, покровительствовавшего Шарагину с давних времен. Правда, это покровительство обходилось довольно дорого, но в принципе Даниэль Всеволодович никогда не чувствовал себя обделенным.
Больше всего Елисея Тимофеевича Голобродского в данной ситуации угнетало, что им приходится вести партизанскую войну. Нет, конечно, их комиссия была организована и зарегистрирована в качестве общественной организации вполне официально, но в наши смутные времена роль подобных организаций и комиссий практически сведена к нулю.
Полковник себе не лгал, будто бы в прежнее время страна жила в раю. Партийная номенклатура тоже любила сытно поесть, а на прием к секретарю обкома простому смертному было не пробиться. Разве что самим партийцам это для чего-то было нужно. Однако единогласно голосующее общество, как ни странно, могло хоть как-то влиять на ситуацию. Пусть не в целом по стране, но в доме, в колхозе, в цеху, на заводе — вполне вероятно. Потому что от народа безоговорочно требовалось одно: играть по правилам. Но хоть сами-то правила существовали. Не покушайся на власть, которая принадлежала, принадлежит и принадлежать будет коммунистам — вот основное. А в рамках этого правила за собственное благополучие можно было и побороться. Имели вес профкомы, начальство прислушивалось к прессе, особенно к центральной, работала милиция. Причем защищала, а не обирала граждан. А теперь?.. Трудно, очень трудно…
Хотя ветеран по праву гордился, что возглавляемый им городской общественный комитет защиты прав пенсионеров в социальной сфере нередко и теперь приносил реальную помощь, но в случае с хозяйством Тоцкой и со странными махинациями в аптечной сфере стоило признать, что их работа не приносит результатов.
Все попытки достучаться до властей, привлечь внимание к проблеме заканчивались ничем. Голобродский сам записался на прием к командующему войсками ПВО Московского военного округа. По личному вопросу. Встреча должна была состояться в прошлый понедельник еще, но, прибыв на аудиенцию, он два часа без толку провел в приемной. Потом адъютант — или теперь их секретарями будто называют? — вежливо, но немногословно извинился: в связи с неотложными делами генерал, мол, принять сегодня не сможет. О времени следующего приема вас известят письменно. И вот уже две недели ни слуху ни духу.