— Эти, что здесь были, — сказал Гоша, — что его галоши увезли на экспертизу, не помилуют.

Они ехали около получаса. Подъехали к высо­кому каменному забору. Гоша все еще о чем-то раздумывал, хотя машина уже остановилась перед железными воротами. Водитель и Артем вопросительно смотрели на него.

— Приведите сначала Аркана, — негромко сказал Гоша.

Артем кивнул водителю: давай, мол, испол­няй. Тот исчез за воротами.

Аркадия вывели и подвели к машине. Он был в свитере и джинсах, на запястьях наручники. Лицо заросло щетиной.

— Аркаша, — сказал Гоша. — Ты меня зна­ешь. Я сам отдал тебя Олегу Дмитриевичу. Ска­зал, служи ему, как мне служил. Было такое?

Аркан кивнул: было.

— И ты верой и правдой ему служил?

Аркан еще раз кивнул: служил.

— Исполнял все его приказания? — не отста­вал Гоша. — Да или нет? Ответишь честно — ты свободен. Заберу к себе назад. Ну что молчишь — язык проглотил? Все приказания исполнял?

— Да, — ответил Аркан и понурил голову.

— Не хочешь выдавать хозяина? Это хоро­шо, — похвалил Гоша. — Утром тебя отвезут домой. Иди.

— Теперь Томилу? — спросил Артем.

— Н-нет... не надо. Лучше я сам к нему пойду. Он где у вас там сидит?

Они прошли в ворота. Артем показал на полу­подвальное окно. Гоша подошел к нему и присел на корточки.

— Ничего не видно, пусть там свет кто-нибудь включит, — сказал он.

Свет включили. Гоша вздрогнул, увидев си­девшего на стуле Томилина.

— О Боже... Да хоть галстук снимите с него... Нет, я к нему не пойду. Зачем... Зрелище не для меня. Делайте, как договорились.

И, распрямившись, быстрым шагом напра­вился к воротам.

8

Володя Фрязин появился в кабинете Грязнова.

— Вы меня вызывали?

— Вызывал, вызывал... — ответил Грязнов, держа в руках негативы с волнистыми изображе­ниями. — Вот полюбуйся! Твоих рук дело. Все сходится, смотри и радуйся.

— Чему тут радоваться, — вздохнул Володя. — Люди погибли ужасной смертью... И к тому же неизвестно, кто зарезал Новруза в Баку.

— Пока неизвестно, — поморщился Грязнов. — Но Борисыч это убийство не выпускает из поля зрения, жмет на нас. А что мы можем? Их полиция, чуть что, сразу начинает верещать по поводу нашего вмешательства... Соглашения-то нет до сих пор. Я так Турецкому и сообщил.

Грязнов положил рядом с негативами уже знакомое Володе заключение биологической экс­пертизы крови. Потирая руки, сказал:

— Все один к одному. Могу тебя поздравить. Теперь твоему Тимуру не отвертеться.

— И кто его будет арестовывать? — спросил Володя.

— Не мы же... Получен ордер на его арест. Прокуратура пошлет им факс. Арестуют, если ус­пеют.

— Думаете?..

— А что тут думать? — сказал Грязнов. — Ты же видел его хозяина. Тому палец в рот не клади. Сразу просек, что к чему. Теперь этот громила Тимур обречен. Такие болячки они отсекают сразу. Я уж и так и этак прикидывал, как бы его увезти с нами в Москву. А потом понял: беспо­лезно. Ничего бы он нам не сказал. Что он знает про хозяина? И если даже знает, не скажет. Не удивлюсь, если он уже получил свою пулю в за­тылок.

— Значит, до Козлачевского нам пока не до­браться? — спросил Володя.

— Пока нет...

— Есть еще Томилин, — сказал Володя. — С ним бы побеседовать. Он пока тоже в Тюмени.

— Побеседовать можно, — согласился Грязнов. — Весь вопрос в том, кого он больше боит­ся, тебя или Козлачевского. Боюсь, не тебя...

Его слова прервал телефонный звонок.

— Борисыч! — обрадовался Грязнов. — Каки­ми судьбами? — И подал знак Володе, чтобы тот снял трубку на параллельном аппарате.

— Вчера было покушение на Мансурова, — сказал Турецкий.

— Да ты что! — не удержался от возмущения Грязнов. — И кто? Опять третья сила?

— Никто ничего не понимает, — ответил Ту­рецкий. — Не думаю, что и вам там в Москве что-нибудь известно. Лучше постарайся выяс­нить, и побыстрее, что такое архивы Грозненско­го нефтяного института? Представляют ли они в настоящее время ценность. И если да, то какую? Слава, мне это нужно очень срочно. Тут проис­ходят либо могут произойти кое-какие события... Кстати, как там Козлачевский? Где он, что поде­лывает?

— Сейчас он в Тюмени. А что?

— Слишком заметен его интерес к тому, что здесь происходит. Возможно, он причастен к стрельбе по Мансурову.

— Вас понял, — сказал Грязнов и выразитель­но посмотрел на Володю.

— Слава, с Козлачевским будь осторожнее, вернее, с теми, кто его окружает. А насчет архи­вов я хотел бы знать уже сегодня. Обратись к Косте. Он найдет скорее концы. Я к нему не могу пробиться.

— Я так и собирался, — ответил Грязнов. — Что еще?

— По поводу убийства Новруза... Есть что-ни­будь? У вас же было что-то подобное. Какие-то тюменские «генералы». Хоть какая-то зацепка есть?

— Да нарыли кое-что. Володя привет тебе передает. Он тут отличился. С риском для жизни, можно сказать. Но все подробности при встрече. Какое это имеет отношение к вашему Новрузу, пока не пойму... Может, узнаю что-нибудь... Как там погода?

— Пошел к черту со своей погодой, — на смешке произнес Турецкий. — Ты понял, что я сказал? Давай звони Меркулову. А я буду ждать твоего звонка.

И положил трубку.

Вячеслав Иванович набрал номер Меркулова:

— Константин Дмитриевич? Вам пламенный привет от Вячеслава Ивановича...

— Что-то тон у тебя сегодня игривый, — заме­тил Меркулов. — Случилось что?

— ...А также от Александра Борисовича. Тоже шлет пламенный привет из солнечного Баку, хотя вполне мог позвонить вам и сам по интере­сующему его вопросу... Но почему-то решил на­грузить меня. Боится вас, что ли? Хотя мне ска­зал, что не может дозвониться.

Вячеслава Ивановича редко охватывало такое пустословие. Но сегодня была причина — убийца «генералов» установлен. Отсюда и хорошее на­строение, которое всегда вызывало у него жела­ние говорить.

— Мне некогда, — остудил его Меркулов. — У меня люди. Говори, что случилось.

— У меня тут тоже люди. — Грязнов подмиг­нул Володе. — И еще какие. Бьюсь об заклад — не чета вашим. А случилось вот что: Борисыч срочно интересуется, что такое архивы Грознен­ского нефтяного института. И какую они имеют ценность...

— Когда? — встревоженно спросил Мерку­лов. — Когда он о них спросил?

— Да вот только что, — ответил Грязнов. — А ты с чего так разволновался?