Прежнюю консьержку, допустившую проникновение в дом террориста, сразу уволили, а ее место заняла пожилая женщина, как сказали Гале в ЖЭКе. И теперь очередная стражница сидела все в той же застекленной конторке и внимательно читала объявления в толстой цветной газете. Если бы Галя сама ее не окликнула, она бы и не обратила внимания на пришедшую женщину. Вечная и неразрешимая проблема…
Оказалось, что в том же ЖЭКе даже не знали, где проживала прежняя консьержка. Пришлось искать ее с помощью новой стражницы. И вот тут уже очередная «работница охраны» проявила «бдительность». Она назвала адрес своей предшественницы только после того, как сама внимательно ознакомилась со служебным удостоверением Романовой. А квартира прежней сторожихи по фамилии Еропкина находилась в этом доме, этом же подъезде на втором этаже. Галя смотрела протоколы опросов — Еропкина ничего не видела, ничего не слышала, ничего не знает. Она еще и глуховатая, оказывается, была.
На дверной звонок откликнулся писклявый старушечий голос:
— Иван Захарыча нету еще, приходите позже.
— А он мне не нужен, — отозвалась Романова. — Мне надо срочно поговорить с Ксенией Никифоровной Еропкиной. Где она?
— Она — это я буду, — отозвался голос. — А кто ко мне? Я без хозяина никого не пущу! Не велено!
— Я из милиции. Откройте дверь, и я предъявлю вам свое удостоверение.
За дверью воцарилось молчание, затем послышалось:
— Ладноть, только я на цепочку.
В образовавшуюся щель сверкнул любопытный глаз. Посмотрел, прочитал, и… цепочка упала. Дверь открылась. На пороге стояла невысокая пожилая женщина в платке и пытливо разглядывала Галю.
— А зачем я вам понадобилася?
— Я должна задать вам несколько вопросов относительно того взрыва, который произошел в вашем доме две недели назад.
— Эва! — всплеснула руками женщина. — Я уж и забыла!
— Придется вспомнить, — жестко заявила Галя, ставя ногу и не давая закрыть дверь.
— Да что ж это такое?! — вдруг истошным голосом завопила бабка.
На ее крик из глубины квартиры появился солидный дядечка в полосатой рыжей пижаме и домашних шлепанцах. Он сурово взглянул на Романову и приказным, командирским тоном закричал:
— Кто такая? Что надо в моем доме?
Вероятно, это и был Иван Захарыч, которого «не было дома».
Галя спокойно объяснила и предъявила удостоверение, которое тот буквально вырвал из ее рук. Но, прочитав, задумался. Потом сказал, возвращая удостоверение:
— Я не знаю, что вы можете еще узнать у этой… — Он даже не соизволил назвать бабку по имени-отчеству. — Ее, насколько мне известно, уже допрашивали, она все сказала, что знала. Ну сколько это может продолжаться? — стал он заводиться.
Но и Галя тоже была не лыком шита — вся в свою бравую тетушку, генерала милиции, частенько говорили ей об этом те, кто знал Александру Ивановну, Шурочку…
Чуточку взволнованным голосом она объяснила, что показания, данные гражданкой Еропкиной Ксенией Никифоровной, были сняты с нее формально и по этой причине не могут удовлетворить следствие. Вот и вынуждена она теперь терять драгоценное служебное время на повторение вопросов.
Но Иван Захарыч был неумолим, можно подумать, что он обладал особой какой-то властью над прочими смертными. Он заявил, что никакого нового допроса не допустит и по этому поводу готов немедленно звонить в ту организацию, которая прислала Галю.
— Сделайте одолжение, — немедленно и охотно согласилась Галя. — Только вам придется сделать не один, а два звонка, но вы не волнуйтесь, я продиктую оба телефона. Первый — это помощник генерального прокурора России Турецкий, а второй заместитель директора Департамента уголовного розыска МВД России генерал Грязнов. Будете записывать номера или так запомните?
Громогласный хозяин еще немного подумал и заявил:
— Ну хорошо, в конце концов, чтобы не отвлекать подобными мелочами занятых людей, вы можете задать ей, — он обернулся к бабке, — свои вопросы. Это устроит?
— Так точно, — ответила Галя и добавила: — Если вы считаете женщину несовершеннолетней либо неспособной отвечать за свои слова и действия, можете лично присутствовать при допросе.
— Мне это совершенно ни к чему, — ответил хозяин уже вполне нормальным тоном. — Можете вместе с бабой Ксюшей пройти на кухню. Только это… — он брезгливо взглянул на ноги Романовой, — пальто снимите и сапоги, вон есть тапочки…
Галя сняла верхнюю одежду, сапоги — вполне хорошие еще, во всяком случае надраенные до блеска, и прошла за бабкой на кухню. Там села на поданный ей стул, разложила на столе листы протокола и задала первый вопрос:
— Вот в прежнем протоколе сказано, что вы, находясь в служебной конторке, не слышали взрыва. Объясните, чем вы в тот момент занимались, если не слышали, когда все жильцы показали, что взрыв был такой силы, что даже дом качнуло?
— Вздремнула, наверное, — честно призналась та. — Ходють цельный день без конца туда-сюда. Вот глаза от ихних хождений сами и смыкаются. А что качнуло, не то чтобы не слышала, а только потом сообразила, когда народ-то побежал да милиция понаехала. Да, стало быть, качнуло, было такое. Я тоже говорила, да, может, они не записали.
— Кто — они?
— Да там молодой такой был вроде тебя, девонька.
— Кого из посторонних, не проживающих в вашем доме, вы видели незадолго до взрыва входящими в ваш дом?
— Дак это… Я их и не пускала.
— Значит, вы можете утверждать, что ни одного незнакомого человека не пустили в дом?
— Ну… могу, а чего?
— А таковые были?
— Дак я, считай, всех знаю, которые ходють! Из ЖЭКа которые, сантехник, электрик, этот еще… забыла. Телефонный мастер, он на девятый приходил, к Ляксеевым же, да!
— В какое время?
— А днем, точно, вспомнила, был такой. Сказал, что Ляксеев и вызвал.
— А где в это время был сам Алексеев? — спросила Галя, вдруг почувствовав, что, кажется, становится «горячо».
— Так он и был дома уже. Приехал, значить.
— А у вас не принято звонить жильцу, проверять, был ли вызов?
— Дак то ж Ляксеев! — со значением произнесла фамилию бабка. — Чего ж его-то проверять? Он сердитый.
— Как выглядел тот телефонист? Можете вспомнить и описать максимально подробно?
— Максимально-то нет, милая, ты чего, куда мне. А так обыкновенный. Нос, два уха… Худой больно и старый. Я еще удивилась, чего это он работает, не на пенсии? А он с чемоданчиком прошел к лифту и уехал наверх.
— А когда ушел?
— А вот как уходил, не видала, милая. Может, в квартире у Ляксеева работал?
— Хорошо, этот факт я проверю. Но вы точно этого телефонного мастера прежде не видели?