Успокоился Лопухин внезапно, как-то мгновенно, вдруг взяв себя в руки.
— Ладно, после драки кулаками не машут, — сказал он. — Придется решать проблему иначе… Как думаешь, сколько времени ему понадобится на развод?
Она пожала плечами.
— Впрочем, откуда тебе знать? — Он посмотрел на Ларису с пренебрежением. — Пока сиди тихо, обо всех его телодвижениях, даже самых незначительных, будешь докладывать Нине, ясно? Да не вздумай своей мамаше звонить жаловаться!
Она и не собиралась ей звонить — с какой стати? Да и чем бы могла помочь ей Тамара Григорьевна с ее младенческими мозгами? Пожалуй, единственное, за что она по-прежнему была благодарна Евгению, — что он все эти годы не забывал проведывать ее мать. Хотя в последнее время такая заботливость со стороны Лопухина, как успела убедиться Лариса, вообще не склонного о ком-то заботиться, стала ее настораживать.
Но ведь по телефону не спросишь, о чем они там с Женькой говорят. Как-то мать обронила что-то про какие-то книги, которые Лопухин оставляет в бывшей Лариной комнате. Лариса, конечно, догадывалась какие, но вновь вопросов задавать матери не стала: к тому моменту она уже начала побаиваться не угодить Лопухину излишним любопытством. Да и мать могла понять что-нибудь не так, она вообще все понимает по-своему и, кроме вреда, этим никому ничего не приносит.
А еще Лопухин, когда они встретились на квартире Василия, предупредил Ларису, что в ближайшие два-три месяца видеться они не будут, вся связь через Нину. И по телефону говорить не будут.
— Лариса Сергеевна, — вздохнул Турецкий, поняв, что женщина добралась наконец до печального финала своей московской саги, — скажите, вам не приходило в голову, что Лопухин может иметь самое непосредственное отношение к гибели вашего мужа?
Сурина опустила глаза, помолчала, но лгать не решилась. Да и как солжешь человеку, которому только что изложила всю историю своей жизни?..
— Приходило, — тихо произнесла она. — Правда, не сразу пришло… Вадим, уж это-то я успела понять, пока была его женой, в делах всегда очень осторожен… Вряд ли он кого-то достал так, что его заказали, хотя и это возможно… Я Бога молила, чтобы все так и оказалось! И я… Я до сих пор сомневаюсь, что Женька мог такое сделать… Тем более и Анатолия тоже… Ужасно!.. Он, я имею в виду Анатолия, был такой спокойный, интеллигентный, вообще симпатичный. И там, кажется, остался ребенок… Ужасно!
Она немного помолчала, потом подняла на Турецкого глаза:
— Знаете, я устала… Вы еще будете спрашивать?..
— Нет-нет, на этом на сегодня все! — заверил Александр Борисович. — Сейчас прочтете свои показания, подпишете…
— Я так подпишу, без чтения, — возразила Лариса Сергеевна. — Я правда устала.
— Вы до такой степени нам доверяете? — улыбнулся Турецкий.
— Я, если вы успели заметить, вообще не в меру доверчива, — мрачно усмехнулась Сурина. — Мамочкина черта… Надеюсь, хотя бы вы меня за это не накажете!
— Ну что вы, Лариса Сергеевна? — Турецкий посмотрел на нее сочувственно. — Я хотел о другом сказать: вы намерены сегодня вернуться в особняк?
— Ой не знаю… — Женщина зябко повела плечами. — Думаю, мне лучше переночевать, хотя бы сегодня, в городе. Ключи от квартиры у меня есть, нашла запасные в кабинете Вадима. А для Нины я что-нибудь придумаю…
— Полагаю, вы правы, — кивнул Саша.
После того как Лариса Сурина в сопровождении терпеливо сидевшего все это время в приемной Щербака покинула кабинет Александра Борисовича, тот молча перебрал листки протокола, дождавшись, когда Олег завершит свою возню с записывающей аппаратурой.
— Все это хорошо и просто отлично, — произнес он, посмотрев на Алексеева. — Беда исключительно в том, что знать… ну или почти знать суть дела — одно, а вот насчет улик и прочих необходимых и достаточных оснований для задержания убийцы у нас пока что все тот же пшик… Что скажешь, капитан?..
Ответить капитан не успел, поскольку дверь кабинета открылась и, не удосужившись постучаться, вошел коллега Турецкого из подразделения, занимающегося экономическими преступлениями, Алексей Михайлович Трускин — мужик шумный, веселый и, по мнению Александра Борисовича, несколько утомительный.
— Приветствую тебя, уважаемый Сан Борисыч! — радостно возвестил он прямо с порога. — Слушай, тут такое дельце… Дело Январева ведь в твоем производстве?
— С чего ты взял? Дело на него уже с полгода как в Первом департаменте МВД, за нами только контроль…
— Так ведь вроде бы твои тоже в суринском банке ковырялись, искали заказчика… Или меня дезинформировали?
— Похоже, — вздохнул Турецкий, решив не вдаваться в подробности. — У меня Январев на данный момент проходит исключительно как важный свидетель…
— А разве брали его не под твоим руководством?..
— Скорее, в соответствии с моей идеей, а брали его спецназ и опера из МУРа — так вышло… А в чем, собственно, дело?
— Да вот думаю, может, мне его тоже как важного свидетеля оформить?.. Контроль по банку Меркулов поручил мне, работы там — конь не валялся… Позвони, Сань, своему Грязнову, а то до него по рабочему телефону хрен доберешься, а мобильный секретарша не дает… Ты тоже не дашь?
— Не дам, — согласился Александр Борисович. — Поскольку у Славы их два: тот, что для таких ситуаций, я и сам не знаю, а другой, как понимаешь, помимо родни в лице племянника пара человек еще знает. Не огорчайся, сейчас ему позвоню…
Но звонить Турецкому никуда не пришлось: не успел он извлечь из кармана телефон, как в приемной послышался характерный басок, спутать который нельзя было ни с чем, дверь кабинета вновь распахнулась — и на пороге нарисовался Вячеслав Иванович собственной персоной.
— Вау!.. На ловца и зверь бежит! — констатировал Трускин, сочтя себя осчастливленным… И ошибся: Грязнов-старший даже не соизволил его дослушать и, абсолютно не церемонясь, в самые сжатые сроки выпроводил Саниного коллегу, пообещав в качестве «пряника» заглянуть к нему через полчасика.
— Ну, Сань, лед, как говорится, тронулся! — Слава со вкусом крякнул и приземлился на стул, на котором еще недавно сидела Лариса. — Володька Яковлев час назад звонил мне. Думаю, нам нужно посылать туда наших ребяток. Да вот, кстати, и Олег тут: пусть вместе с Погореловым и отправляются!
— Может, все-таки вначале внятно объяснишь, что произошло? — внес предложение Александр Борисович, сдвинув на нос очки, и усмехнулся: таким возбужденным он своего друга в последнее время видел редко.
— А то! Кстати, интересующий нас тип под названием Евгений Илонович Лопухин в данный момент находится в столице — жаль, неизвестно, по какому адресу. Но то, что он и есть наш клиент, — сто пудов!
— Неужели? — Турецкий ласково посмотрел на Грязнова и не стал мучить его недомолвками. — Думаю, с адресом, по которому он находится, я как раз смогу помочь.