— Глеб, ты куда? — схватила его за руку дородная девушка с обесцвеченными волосами и сильно подведенными глазами. Парень от неожиданности выронил из пальцев зажигалку, которая упала прямо в пивную лужицу.
— Черт! — выругался он и запихал мокрую зажигалку в карман джинсовой куртки.
— Прости, — виновато произнесла девушка. — Глеб, ты еще вернешься?
— Может быть.
— Скоро?
— Не знаю. Как масть пойдет.
— Я буду ждать.
— Жди. — Глеб грубо стряхнул ее руку и двинулся к выходу.
4
К девяти вечера небо, несмотря на мрачные предсказания метеорологов, прояснилось. Вечер был лунный и теплый. Глеб вышел из бара и, остановившись под вывеской, вдохнул полной грудью ароматный воздух осени. Затем сунул в рот сигарету и принялся щелкать зажигалкой, пытаясь высечь огонек пламени. Однако усилия его были тщетными.
— Помочь? — раздался из темноты мужской голос.
Парень вздрогнул. От стены отделилась темная фигура и двинулась на него. Когда мужчина оказался в луче фонарного света, стало ясно, что это тот самый незнакомец, который пытал Хряка. Незнакомец щелкнул крышечкой зажигалки и протянул руку. Взвившийся кверху огонек осветил его бритый подбородок и мускулистую шею.
Прикурив, Глеб чуть отступил назад и незаметно опустил в карман правую руку.
— Спасибо, — сказал он, поглядывая на незнакомца исподлобья.
— Не за что, — спокойно ответил тот. — Я вижу, в этом баре большие проблемы со спичками.
— Случается, — ответил Глеб.
Несколько секунд мужчина молча разглядывал его лицо.
— Проблемы? — поинтересовался Глеб.
— У меня? — Незнакомец покачал головой. — Нет. А вот у тебя, похоже, назревают.
Незнакомец сделал шаг вперед. Глеб отступил к стене и вынул руку из кармана. Раздался сухой щелчок, и в свете фонаря тускло блеснуло тонкое лезвие ножа.
— Лучше оставайся где стоишь, — посоветовал Глеб.
Мужчина посмотрел на нож и пожал плечами:
— Как скажешь.
— Кто ты и чего тебе от меня надо?
— Старший помощник генпрокурора Турецкий А Бэ. А Бэ — это значит Александр Борисович.
— Генпрокуратуры? — Парень подозрительно склонил голову набок. — Что-то я не понял.
— А я думаю, ты очень хорошо все понял, — возразил Турецкий. — Если не будешь глупить, я покажу тебе удостоверение. — Он медленно сунул руку в карман куртки и так же медленно достал ее. Раскрыл удостоверение и протянул Глебу.
Тот покосился на удостоверение и нервно дернул щекой:
— Это еще ничего не значит. Я тебе таких корочек десять штук за день сделаю.
— Сомневаюсь.
Глеб затравленно посмотрел по сторонам. Он был зажат между крыльцом бара и Турецким.
— Ну так что будем делать? — поинтересовался Александр Борисович.
— Я знаю что. Ты отойдешь в сторону и дашь мне пройти. Если попытаешься мне помешать… — Глеб выразительно качнул в воздухе ножом. — Все понял?
— Понятней некуда. Ладно, шагай.
Александр Борисович отошел в сторону, едва не споткнувшись о пластиковую бутылку из-под колы, брошенную кем-то возле урны. Парень стал осторожно, бочком-бочком, пробираться мимо него к дороге, ведущей в темный двор пятиэтажки. Он не спускал глаз с Турецкого. Тот стоял, сунув руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок.
— Вот так, — сказал Глеб, пробравшись наконец к выходу. — И не вздумай идти за мной.
С этими словами он развернулся и быстрой походкой направился во двор. Турецкий быстро наклонился, поднял с асфальта пластиковую бутылку и, сильно размахнувшись, швырнул ее в удаляющегося парня. Бутылка с мягким стуком врезалась парню прямо в затылок. Глеб нелепо взмахнул руками, сохраняя равновесие, замер и обескураженно обернулся. Турецкому только того и надо было. Он в два пряжка настиг противника и ударом в челюсть свалил того на асфальт.
Затем наступил парню на запястье, вынул из разжавшихся пальцев нож, аккуратно его сложил и спрятал в карман.
— Ну? — заговорил Турецкий, тяжело дыша. — Будем и дальше заниматься гимнастикой или поговорим?
Глеб сел на асфальте и, морщась от боли, потер ушибленную челюсть. Затем посмотрел на валяющуюся рядом пластиковую бутылку, перевел взгляд на Александра Борисовича и насмешливо похвалил:
— Ловко. Где научились?
— Жизнь научила, — ответил Турецкий. — Давай поднимайся!
Он протянул Глебу руку. Тот как бы нехотя взялся и вдруг с силой дернул руку Турецкого на себя. Александр Борисович потерял равновесие и повалился на парня. В тот же миг сильные пальцы впились ему в горло. Вдобавок к этому он получил мощный удар коленом в живот. Турецкий попытался вырваться, однако парень был очень силен. Стальные, тренированные пальцы все сильнее стискивали горло «важняка».
Перед глазами у Турецкого поплыли круги. Он захрипел, но извернулся и, почти теряя сознание, надавил противнику пальцами на глаза. Парень вскрикнул и отпрянул, хватка его чуть ослабла. Не теряя ни секунды, Турецкий с силой ударил противника ногой в живот. Затем перевалился на бок, схватил парня за руку и вывернул ее. Парень взвыл от дикой боли и по-борцовски застучал об асфальт ладонью. Немного успокоившись, Турецкий одной рукой вынул из брюк ремень и, изрядно помучившись, связал руки парня за спиной. Схватка, таким образом, была окончена, и Александр Борисович Турецкий вышел из нее победителем.
Поднявшись на ноги и подняв парня, Турецкий оценил ущерб. Победа стоила ему пары ушибов, царапин и порванной куртки.
— Ты… — начал было Турецкий, но закашлялся. Горло нещадно болело, равно как и ушибленный живот. К тому же его все еще мучила одышка.
Преодолевая боль, Александр Борисович достал из кармана телефон, клацнул по клавишам и приложил трубку к уху.
— Володя, привет… Я… О черт… — Турецкий кашлянул и потер пальцами горло. — Ты сейчас где?.. Ясно. Приехать сможешь?.. Тогда слушай адрес…
5
Глеб Стогов сидел на стуле насупившись и глядел в пол. Это был невысокий парень с покатыми и мощными плечами борца. Темные волосы его были взъерошены, на губе темнел кровоподтек, плоский, сломанный нос тоже был испачкан кровью.
Турецкий сидел, откинувшись на спинку кресла, и внимательно изучал его паспорт. Володя Яковлев сидел на стуле чуть в стороне и с любопытством поглядывал на Стогова.
— Хорош, нечего сказать, — выговорил наконец Александр Борисович. Он бросил паспорт в ящик стола и закрыл его. Затем уставился на задержанного: — Ну что, дружок, рассказывай.
Стогов вытер нос толстым, грязным пальцем и покосился на сыщиков.
— Чего рассказывать-то? — угрюмо спросил он.