Володя Яковлев нахмурился: он терпеть не мог, когда его называли «молодым опером». «Какой я, к черту, молодой, когда у меня за плечами раскрытых дел побольше, чем у иных пожилых!» — думал в таких случаях Яковлев.
— Впрочем, тебя-то молодым никак не назовешь, — заметив смущение Володи, быстро поправился Игнатьев. — По всему видать, ты опер бывалый.
Яковлев на эту грубую лесть ничего не ответил. Лишь сильнее насупил брови и попросил:
— Расскажите мне о том старом деле.
— Расскажу, куда я денусь. Помнится, тогда это дело много шуму наделало. Еще бы — убийство директора рынка! Не каждый день таких птичек на перо сажали. Фамилия у директора была Барыкин. — Игнатьев задумчиво усмехнулся. — Толстый такой был, на Лучано Паваротти похож. Нашли мы его возле гаража. Лежит он, как сейчас помню, на животе. А из спины рукоятка стилета торчит. Живописная, скажу я тебе, картинка. Хоть в кино показывай!
— Как продвигалось расследование?
— Как и положено — со скрипом. Версий было несколько. Барыкин был мужик темный, делишки разные прокручивал. Но уличить его было не на чем. Он умел заметать следы. Но тебя, насколько я понимаю, все версии не интересуют?
— Верно понимаете.
— Ну тогда перейдем сразу к главному. Нашлись свидетели, которые вспомнили о том, что незадолго до своей смерти Барыкин поссорился с молодым мясником. О чем у них там шла речь, никто не слышал. Но Барыкин кричал и ногами топал.
— Дело было на Черемушкинском рынке?
— Угу. Вот мы и стали прорабатывать эту версию. Для начала поговорили с самим Камакиным. Помню, держался он спокойно и уверенно. Глаза не отводил, не нервничал. В общем, вел себя как человек, которому нечего скрывать. А когда я о той ссоре напомнил, Камакин знаешь что ответил?
— Что?
— Ваш Барыкин, говорит, просил меня познакомить его с какой-нибудь молоденькой девчонкой. На предмет интимных утех. А я, говорит, отказался. Во-первых, потому что шлюх среди моих знакомых девчонок нет. А во-вторых, потому что это низко, подло, грязно и так далее. Вот так-то. Только вы, говорит, жене Барыкина не рассказывайте, а то ее удар хватит.
— И все?
Игнатьев кивнул:
— И все. Я этому сукину сыну, конечно, не поверил. Усмешечка мне его гадкая не понравилась. Стал в этом направлении копать. Переворошил всех знакомых Камакина, да только все без толку. Было подозрение, что Камакин приворовывал с рынка мясо и продавал налево. Но доказательств мы наскрести не смогли. Так он и вышел чистым из воды. А убийство мы так и не раскрыли.
Володя нахмурился, обдумывая сказанное. Потом спросил:
— Вы думаете, Барыкин прищучил его на воровстве?
— Все может быть. Возможно, Камакин действовал в обход директора, набивая свой собственный карман, а Барыкину ничего не отстегивал. Вот тот и разозлился. Думаю, Барыкин хотел выбить из парня деньги… так сказать, поставить его на место. А тот не захотел.
— И вы думаете, это Лев Камакин засадил ему стилет под лопатку?
Иван Иванович покачал головой:
— Нет, конечно. Такие, как Лева Камакин, загребают жар чужими руками. Думаю, он просто нанял кого-то из урок. Пришили-то директора вполне профессионально. Одним ударом — и прямо в яблочко. Чувствовалась рука профессионала. Кстати, на рукоятке мы ни одного пальчика не нашли.
— А по стилету ничего выяснить не удалось?
Игнатьев покачал головой:
— Нет. Нож был самодельный, но работа топорная. Делал любитель. Кстати, был у нас на подозрении один парень. Как же его звали… А, вспомнил — Эдуард Кубашев! Урка по кличке Калмык. Один пенсионер видел его поблизости в момент убийства Барыкина. Но взять мы его так и не смогли.
— Не нашли?
Игнатьев усмехнулся:
— Почему не нашли? Нашли. В заброшенной избе, неподалеку от Загорянки. Лежал на полу с раскроенным черепом. На полу валялась бутылка водки и два стакана. Типичная бытовуха. Дело осталось нераскрытым.
— Что, и там не было улик?
— Да как тебе сказать… Помнится, нашли мы там носовой платок с пятнами крови. Кровь принадлежала не Калмыку, а кому — неизвестно. Вот, собственно, и все. Дело вскорости закрыли.
— Н-да, дела, — вздохнул Яковлев, задумчиво почесывая подбородок.
— Кстати, Камакин сразу после этого дела с рынка уволился. Сказал, что из-за того, что мы его на допрос вызывали, по рынку сплетни поползли. Насколько я помню, он потом в универмаге работал. Товар закупал или что-то вроде этого. Но об этом я уже ни хрена не знаю. Слушай, старик, может, пропустим по сто грамм, а?
Яковлев качнул головой:
— Нет, я на работе не пью.
— Твоя правда, — согласился Игнатьев. — Я тоже не пил.
Володя посмотрел на часы:
— Мне пора. Спасибо за беседу.
— Завсегда пожалуйста. Если что — заходи. Всегда рад уважить коллегу.
Опера — бывший и действующий — крепко пожали друг другу руки.
2
— Это все, что рассказал Игнатьев, — закончил рассказ Володя Яковлев.
Турецкий слушал историю Яковлева с напряженным вниманием. Стряхнул пепел с сигареты и заметил:
— Интересная история. Значит, Игнатьев уверен, что убийство Барыкина — дело рук Льва Камакина?
— Сто процентов, — кивнул Володя Яковлев. — И это еще не все. Десять лет спустя Камакин проходил свидетелем по делу об убийстве первого заместителя директора торга Лунькова. Луньков тогда прямо обвинил Камакина в растрате больших денежных средств. Но дело удалось замять. А на репутации Камакина даже пятна не осталось. Чудеса да и только!
— Да-да, об этой истории я уже читал, — кивнул Александр Борисович и положил руку на кипу документов, лежащих на столе.
— Удивительно, как это ему всегда удавалось выйти сухим из воды! — всплеснула руками Галя Романова.
— Хитрый лис, — пожал плечами Яковлев. — Всегда умел дружить с вышестоящим начальством. Да и с доблестной милицией тоже. Александр Борисович, так как насчет Камакина? Берем эту версию в разработку?
— Не только берем, но делаем ее основной. Убитый вице-мэр Костюрин замещал Камакина, пока тот катался с подружкой по Венецианской лагуне. Через его руки прошла документация Камакина. Возможно, на этот раз Лев Анатольевич плохо замел следы.
— Почему бы и нет, — сказал Яковлев и задумчиво поскреб пальцем гладко выбритую щеку. — И на старуху бывает проруха. За всем не уследишь.
Турецкий посмотрел на него ироничным взглядом:
— Это ты верно подметил. Но и другие версии не будем сбрасывать со счетов. Галя, проработай хорошенько режиссера Покровского. Узнай все детали его отношений с женой вице-мэра.
Романова вздохнула: