Неподалеку Рогозин сухо, но очень сердито что-то говорил побледневшему Свищеву. Врач в белом халате растерянно озирался, словно ждал, что и в него в этот момент могут целиться. Я подозвал оказавшегося неподалеку Сережу и сказал:
— Вызывай опергруппу из МУРа! Скажи, чтоб Грязнова оповестили.
Рогозин услышал мой голос и немедленно подошел к нам.
— Какая-то накладка случилась, — пробормотал он. — Будьте уверены, мы задержали всех собравшихся, мы его поймаем… Камеры должны были зафиксировать его…
— Дерзайте, полковник, — сказал Меркулов. — Ибо иначе выходит, что вы провалили операцию.
— Не беспокойтесь, — произнес Рогозин взволнованно, — я готов ответить.
— Давайте разберемся, — миролюбиво предложил я. — Разве зал не осматривали перед запуском людей?
— Разумеется, осматривали.
— А людей обыскивали?
— Конечно. Он не мог пронести сюда оружие!
— Тогда выходит, — сказал я, — что или это фантастический трюк Бэби, или…
— Что — или? — нервно спросил Рогозин.
— Или этих парней ликвидировали ваши люди, — закончил я.
— Вы думаете, что говорите? — возмущенно повысил голос Рогозин.
— Он говорит серьезные вещи, — вмешался Меркулов резко. — Проверьте ваших людей, полковник. Это убийство было выгодно не только Бэби.
Рогозин раздраженно пожал плечами.
— Разумеется, проверим. Можете сами взять на себя эту проверку, если вам так хочется.
— Нет уж, нет уж, — возразил я. — Со своим людьми разбирайтесь сами.
Мы попрощались и пошли к выходу, но нас поймала Лара.
— Константин Дмитриевич, — сказала она. — Там в числе задержанных оказалась Нина Ратникова. Вы не могли бы ей помочь?
— Нина Ратникова? — Меркулов с недоумением посмотрел на меня.
— Жена убитого в Краснодаре капитана, — объяснил я. — Она долгое время была за границей и вернулась пару недель назад. Мы беседовали с ней, я тебе уже докладывал.
Мы заглянули в зал, где собрали задержанных людей, и Лара вызвала оттуда Нину Шимову. Та, как и все, была растеряна и испугана, хотя и выглядела по-прежнему шикарно.
— Здравствуйте, Александр Борисович, — пролепетала она. — Это такой кошмар!..
— Вас уже обыскивали? — спросил я.
— Да, — сказала она, — на входе. У меня были ключи от машины и зажигалка…
— Предъявите сумочку офицеру, — сказал я, указав на молодого лейтенанта, который наблюдал за нами. — Посмотрите, лейтенант, мы из федеральной прокуратуры.
Тот кивнул, взял сумочку Шимовой и вывернул ее на стол. Лениво поковырялся в дамских вещах, пожал плечами и сказал:
— Все, можете забирать.
— Она пойдет с нами, — заявил я.
Тот не отреагировал, и все вместе мы поскорее покинули место только что совершенного преступления.
Она действительно была сильно возбуждена, и когда увидела, как дрожит ее рука, которую она протянула, чтобы включить зажигание в машине, то даже испугалась. Она никогда так не волновалась после совершения акции, и дело здесь скорее всего было в том, что ей не приходилось стрелять в присутствии такого количества людей. Надо было прийти в себя, и она закурила сигарету.
В исполнении этой акции главная заслуга принадлежала, конечно, Сереже. Это он, воспользовавшись своим особым положением, приготовил взрывные пакеты, принес пистолет, и — главное, обеспечил отвлекающий эффект в нужное время. Пистолет с глушителем был упрятан в женской сумочке, ствол чуть выглядывал наружу, а через боковой карман она легко могла им воспользоваться. Они придумали это накануне, когда поздно вечером Сережа примчался к ней домой, перепугав Аню, и они почти до утра разрабатывали все тонкости предстоящей операции. Идея принадлежала ему, но главное дело осталось, конечно, Нине. Рано утром, выехав за город, она отстреляла две обоймы, привыкая к необычному использованию оружия. Сумочка с пистолетом была точно такой же, как та, с которой она вошла в зал, и Сережа в суматохе после взрывов снова поменял ее, чтобы поскорее от нее избавиться. Самое трудное было решиться на стрельбу, когда вокруг поднялась всеобщая паника, забегали люди. Тверитин с Чекалиным тоже вскочили, им тоже было интересно, что там взорвалось в другом конце зала, и Нина, стиснув зубы, дважды нажала спусковой крючок. Она видела, как дернулся Чекалин, но после выстрела в Тверитина толпа людей загородила их, да и она сама поспешила отойти подальше. Сережа едва нашел ее во всей этой кутерьме. Она даже не была уверена, попала ли она в Тверитина вообще.
Кто-то постучал в окно ее машины, и она вскинула голову. Это был Бук, и она открыла ему дверцу. Тот тяжело уселся на переднее сиденье рядом с нею и сказал:
— Ну и погодка нынче, прямо Африка… Ты что-то плохо выглядишь, девочка.
— Да, — выдавила из себя Нина.
— Твой приятель в этом смысле куда хладнокровнее, — заметил Бук. — Ловко вы все это провернули, а?
Она вздохнула и ничего не ответила.
— Ты его ждешь? — спросил Бук. Нина покачала головой.
— Руки дрожат, — проговорила она. — Не могу управлять машиной.
Бук усмехнулся.
— Не знаю, что я чувствовал бы на твоем месте. Давай я сяду за руль. Нечего нам здесь торчать, я думаю.
Он вышел из машины, а Нина просто переползла на соседнее сиденье. Бук сел за руль, тронул машину с места, и они проехали по улице.
— Вас выручает наглость, — говорил Бук по дороге. — Я сам прикидывал, как бы я смог организовать это дело, но ничего не придумал. Я бы не стал рисковать. Ты видела, сколько было в зале охранников?
— Конечно, — кивнула Нина. — Они очень хотели его поймать.
Бук радостно хохотнул.
— А все же приятно, — сказал он. — Я ведь сразу понял, когда взрывы начались, что сейчас будут шмалять красавцев. Но я и представить не мог, что в такой суматохе это пройдет! Он гений, твой Бэби.
— Просто он сумасшедший, — сказала Нина со вздохом.
— Это одно и то же, — заметил Бук. — Как вам удалось все это пронести в зал?
— Как-то удалось, — сказала Нина.
— Понятно, секрет фирмы, — кивнул Бук.
— Ты-то как здесь оказался? — спросила Нина устало.
— Что ж я, по-твоему, два и два не могу сложить? — буркнул Бук. — Я приехал на спектакль, и, должен сказать, премьера удалась. Хотел бы послать цветы премьеру, но ты ведь не дашь мне адреса.
Нина улыбнулась.
— Цветы могу принять и я, — сказала она. — Я ведь тоже во всем этом участвовала.
— Что ты чувствуешь? — спросил Бук с интересом. — Это ведь были последние из твоих врагов. Нина подумала и покачала головой.