Конечно, он его завлекал, приглашал огласить свои обвинения вслух. Феликс Захарович почувствовал это и не стал продолжать.
— Какие-то у вас странные отношения с агентом, — заметил кто-то из руководителей служб. — Он вам случайно не родственник?
— Я протестую! — заявил Феликс Захарович. — Мое отношение к моему агенту вполне согласуется с уставом, я должен заботиться о его безопасности. Это людоедское положение о ликвидации агентов идет вразрез с целями нашего общего дела.
— Прекрасно, — сказал Председатель. — Есть среди присутствующих еще кто-нибудь, кто хотел бы высказать протест относительно ликвидации агентов?
Сначала было долгое молчание.
— Есть, — сказал генерал Чернышев. — Я против. Феликс Захарович сдержанно перевел дыхание.
— Ваши аргументы, господин Распорядитель? — спросил Председатель невозмутимо.
Тут Феликс Захарович даже вздрогнул. Пост Распорядителя принадлежал прежде другому человеку, кого он считал если не своим сторонником, то сочувствующим, и перевод на это место генерала Чернышева, человека из кадрового резерва, был повышением значительным. Такое повышение следовало заслужить. Чем же он его заслужил?
— Я хорошо понимаю господина Архивариуса, — сказал генерал. — Я был на войне и знаю, что такое терять своих бойцов. Я тоже не могу понять необходимости этой ликвидации.
— Подумайте, о ком вы говорите, — заговорил Секретарь горячо. — Это наемные убийцы, они получали за свое дело деньги! Можно ли сравнивать их с бойцами?
— Эти люди исполняли ваши приказы, — напомнил Чернышев.
— Речь не идет о наказании, — заговорил Председатель. — Речь идет о целесообразном продолжении проекта. Напомню, в нем предполагалось на первом этапе совершить ряд террористических акций руками наемных людей, с тем чтобы на втором этапе перейти к организации массового террора. Для решения задач второго этапа нужны особые психологические предпосылки. Существенной предпосылкой должна стать смерть героев народного сопротивления. Они должны погибнуть, как бойцы народного фронта.
Генерал Чернышев кивнул.
— Да, это меняет дело. Но мне бы хотелось уточнить: те деньги, что заработали эти люди, у них же и остаются?
— Безусловно, — подтвердил Секретарь с готовностью. — Мало того, планируются значительные премии в пользу наследников. Я просто не успел об этом сказать.
— У моего агента нет наследников, — сказал Феликс Захарович.
— Но он вправе распорядиться своими деньгами так, как ему будет угодно, — возразил Секретарь. — Я хотел сказать, что соображений материальной выгоды тут нет.
— Я не хочу ставить вопрос на голосование, — сказал Председатель. — Прежде всего ввиду очевидности результата. Господин Архивариус, вы по-прежнему выражаете свой протест?
Феликс Захарович промолчал.
— Когда назначена акция? — спросил кто-то из судей.
— В четверг. Подследственный будет на допросе у городского прокурора. Другого такого случая может не представиться.
— Господин Архивариус должен дать нам четкие гарантии участия в этом деле его агента, — заявил Председатель.
— Феликс Захарович, — повернулся к нему Чернышев, — я знаю вас как человека долга. Вы можете дать нам такую гарантию?
Феликс Захарович тяжело вздохнул и ответил сквозь зубы:
— Да. Он там будет.
— Ну вот и все, — сказал Председатель. — Мы можем считать этот вопрос исчерпанным.
— Так будут убиты Бэби и Стукач, — сказал Феликс Захарович. — Я хотел бы знать, что произойдет с Дюком.
Председатель улыбнулся.
— Надо же оставить что-то и на долю правоохранительных органов, не так ли? Не беспокойтесь, Дюк будет ликвидирован при большом стечении народа. Эта операция уже детально разработана, но она нас сегодня не интересует.
— Позвольте перейти к деталям? — спросил Секретарь.
— Да, пожалуйста, — кивнул Председатель.
Началось изложение деталей, изучение плана помещения Московской городской прокуратуры, месторасположение кабинета прокурора Москвы, куда предполагалось доставить Стукача, местонахождение агента. Разрабатывались подробности проникновения в здание прокуратуры с подложным пропуском, а также способы передачи оружия. Способ был хрестоматийный — через бачок в туалете.
— Похоже, разработчики операции полюбили фильм «Крестный отец», — заметил с улыбкой Председатель по этому поводу.
Далее указывалось, что ликвидация агента поручена человеку из внутренней милицейской охраны прокуратуры, который в момент акции окажется неподалеку от агента. Разработчики настаивали на широком оповещении публики, и потому предполагалось пригласить на это время представителей независимой прессы под благовидным предлогом. Феликс Захарович внимательно слушал и думал о том, как из всего этого выбираться.
Когда наконец закончили с операцией, передав Феликсу Захаровичу необходимые документы для предварительной подготовки агента, Председатель произнес:
— Теперь я бы хотел поднять тему внутренней дисциплины. Я никогда не оспаривал принципа организации нашего дела, хотя со времени его начала прошло уже немало времени и некоторые коррективы просто необходимы. Теперь же, когда возникают подозрения, вроде только что высказанного, я настаиваю на проведении расширенного заседания Суда с участием всех контролирующих структур. Мы должны оценить пройденный путь и сделать необходимые исправления, если таковые понадобятся.
Судя по всему, для большинства собравшихся это заявление не было новостью, но Феликс Захарович сразу почувствовал, куда направлены предполагаемые коррективы.
— Не могли бы вы уточнить, уважаемый Председатель, что вы собираетесь менять? — спросил он.
— Разумеется, это не секрет, — сказал тот. — В настоящий момент мы слишком зависимы от настроения отдельных членов команды. В частности, стоит хотя бы нашему уважаемому Архивариусу встать в позу, и мы сразу лишаемся необходимой информации, нужной для продвижения дела. Я сказал это только для примера, — холодно улыбнулся он в сторону Феликса Захаровича.
— В этом смысл всей затеи, — отвечал тот. — Все важные решения должны приниматься в полном согласии всех членов Узла Управления. Что предлагаете вы, волю большинства?
— Если вас не устраивает простое большинство, — сказал Председатель, — мы можем ввести принцип квалифицированного большинства или что-либо подобное. Но нельзя ставить дело в зависимость от отдельного человека.
— Но это же и есть принцип нового порядка! — воскликнул Феликс Захарович. — Странно, что вы только сейчас начинаете это понимать! Дорогие мои, мы ни в коем случае не должны возвращаться к пресловутой коллегиальности, та система не оправдала себя. Главным субъектом нового общества должна стать личность!
Ему никто не возразил, но победителем он себя не почувствовал. Председатель выдержал длительную паузу и сказал: