— Ясно.
— Ты, Кириллов, тоже пойди погуляй, — предложил Марат, пока Вадим выбирался из лимузина. И негромко добавил: — Следи за ним. В оба. Он повернулся к арабу: — Господин аль-Аббас не возражает?
Кириллов перевел. Аббас в ответ бросил несколько фраз по-арабски. Вадим знаком попросил Марата высунуться из машины:
— У меня нет денег. — И — быстро, еле слышным шепотом: — Он приказал ему: если что — звони.
— У моего сотрудника случайно нет валюты, — объяснил Марат. И тихо спросил, передавая деньги: — Так ты и арабский знаешь?
— Мала-мала, — ответил Вадим. — Нашли время спрашивать! Ну, спасибо. Очень приятно было познакомиться. Чао!
И он двинулся к освещенным улочкам, помахивая зонтиком, как истинный петербуржец или рижанин. Кириллов, помедлив, двинулся за ним по другой стороне улицы. Проходя мимо незаметной в темноте машины Николая, Вадим заметил голову Николая, склоненную к щитку приборов, и понял, что разговор записывается. Черт. Чтобы узнать то, о чем будет говорить Марат с Аббасом, Вадим многое бы отдал. Но реальных возможностей получить запись не виделось.
— Чюз!.. — Аббас сделал еще глоток и раскурил сигару. — Зачем вы мне его привели?
— Я не сомневался, что такой образованный человек, как вы, проработавший в России почти десять лет и закончивший институт Патриса Лумумбы, не может не говорить по-русски. Поздравляю. У вас хороший русский. Во всяком случае, понять можно. Чюз! — Марат тоже сделал глоток. — Я хотел, чтобы вы его увидели лично, поняли, что это не миф, и чтобы его узнали ваши люди.
Он передал Аббасу увеличенные фотографии Вадима.
— На обратной стороне — фамилия и адрес.
Аббас взглянул.
— Так. Годится. Досье?
Марат положил перед ним досье на Вадима и проверочный запрос Гунара.
Пока араб изучал досье, Марат боковым зрением увидел, как Вадим остановил какого-то частника и укатил с ним, не торгуясь. К следующей за ними машине метнулся Кириллов.
События разворачивались без сценария, но интересно.
— Господин Гунар сообщил мне, что вы предлагаете кардинально изменить схему поставки материала, — заговорил аль-Аббас, возвращая Марату досье.
— Господин Гунар не мог вам этого сообщить, так как говорили мы об этом всего час назад, — заметил Марат. Он уже понял, что их разговор с Гунаром транслировался Аббасу, но не хотел обнаруживать этого своего знания раньше времени.
— Я слышал весь разговор от начала до конца по системе «Интернет». Можете не повторять то, что говорили. Альзо. Что за схема?
— Мы получаем груз, оплачиваем его и доставляем в Ригу. Русскую таможню мы берем на себя, рижскую вы берете на себя. Ваша оплата — при получении груза.
— Схема не отличается от предыдущей.
— Отличается. Нет посредников, которые грабили и вас, и нас. И которые — кто-то из них — еще и продал нас Израилю.
— Последнее вызывает мои сомнения. В этом случае почему нет реакции Израиля? Они реагируют быстро.
— Да, я помню, как они взорвали центр в Ираке, — невинно вставил Марат.
Аббас даже лицом потемнел.
— Это был акт международного вандализма!
— Совершенно с вами согласен. А почему он произошел? Потому что произошла утечка информации. А через кого утекает информация? Через таких людей, как вы? Или как я?
Марат почувствовал, что слова его достигли цели.
— Какое количество материала могут выдавать ваши заводы? — вернулся араб к делу.
— Сколько вам понадобится, столько и будут. Только не заводы — у нас всего один такой завод.
— Вдвое — возможно?
— Вполне.
— На порядок?
— То есть в десять раз? Думаю, да.
— За счет чего?
— За счет повышения производительности труда. — Марат еле сдержался, чтобы не расхохотаться: так нелепо звучала эта набившая всем оскомину фраза в контексте деловых переговоров.
— А на два порядка? — настаивал араб.
— В сто раз то есть? Не знаю. В конце концов, можно перепрофилировать на эту же продукцию еще один завод. Все равно половина мощностей простаивает. Но после этого поставки лития придется легализовать.
Теперь задумался аль-Аббас:
— А нельзя ли построить такой завод у нас?
— Можно. Но для него не будет сырья. Наши работают на шламах — ну, на грязи, которая остается от производства цветных металлов — меди, олова, никеля. В сопутствующих рудах всегда остается что-то: платина, золото, редкие земли. В очень маленьких количествах. Поэтому шламов нужно много. Нет, у вас этот завод работать не сможет.
— Мы обдумаем эту проблему, — пообещал Аббас.
Зуммер телефона заставил его взять трубку. Он что-то сказал по-арабски, выслушал и вернул трубку на место.
— Что случилось? — спросил Марат.
— Знаете, куда сейчас зашел ваш маленький господин Вадим? — У араба даже усы свирепо затопорщились.
Марат догадывался, но невинно предположил:
— Может быть, в синагогу?
— В израильское посольство! И прошел к самому послу! И его пропустили!
— Если он агент Моссада, кто может его не пропустить? Но вы зря беспокоитесь, дорогой аль-Аббас. У него ничего нет, никакой информации.
— Он видел меня!
— Да мало ли кто вас видел!
— Он знает мое имя!
— А что, в посольстве Израиля не знают вашего имени и без Вадима? И не догадываются, чем вы занимаетесь?
— Но он может сказать!
— Про литий? Его сочтут сумасшедшим. И потом, если бы у него была нужная информация, зачем ему ехать с нею к израильскому послу в Латвии? Он все мог давно передать в Москве.
— Извините. Возможно, вы правы. — Аббас глотнул виски. — Но тогда — зачем он туда поехал?
— Может быть, нужна какая-то дополнительная информация? Скорее всего. Рабочая. Которую проще получить в посольстве, чем добывать самому. Успокойтесь, Саид, мы держим ситуацию под контролем. Давайте определимся со схемой. То, что происходит с товаром до русской таможни, — наши проблемы. После — ваши проблемы. Напрямую задействованы только четыре человека: вы, я, мой человек и ваш человек.
— За любую ошибку отвечаете своей головой, — предупредил араб.
— А вы за свою — своей, — согласился Марат.
— Это мне говорите вы?
— Это вам скажет ваше начальство. А узнать оно может от кого угодно, в том числе и от нас.
— Абгемахт. Схема связи?
— Через «Интернет» с шифром. Точную схему мои ребята разработают и передадут вам.