Народу было немного. Видимо, основная часть тусовки собирается к полночи, после завершения спектаклей и прочих профессиональных дел. В углу, за маленьким столиком на двоих, сидели две дамы. В одной из них Саша узнал известную телеведущую; другая… Ага, это же Вера Горбовская, известная в прошлом актриса. Выглядит дамочка очень даже неважно.
В другом конце зала веселилась компания киношной молодежи. Саша узнал сына известного режиссера, который нынче и сам режиссер. С ним еще двое парней и две девушки.
А где же обслуживающий персонал? Но вот из двери, ведущей в служебную часть помещения, вышла Настя. Саша отвернулся. Настя прошла мимо него с подносом, на котором стояли два бокала с голубого цвета напитком и накрытая салфеткой пепельница. Он проследил ее путь.
Ага, Настасья обслуживает Горбовскую с подругой. Она делала это уверенно, с достоинством. Было видно, что девушка вполне освоила побочную профессию. И униформа ей к лицу. Черные брючки и ослепительно белая рубашка. Простенько и со вкусом. Намек на «черно-белое кино»?
Что ж, значит, нам в тот же микрорайон. Дождавшись, когда Настасья скрылась в глубинах кухни, он опрокинул свой «Боинг» и занял столик по соседству с именитыми дамами. Бармен сделал какой-то знак, в зале опять возникла Настя с картой меню в руках. Она подошла к его столу.
— Здравствуйте, прелестное дитя! — улыбнулся Саша.
— Здравствуйте! Рады приветствовать вас в нашем баре.
Она положила перед ним меню. Он легонько ухватил ее за запястье.
— Не сердись, Настена! Я не виноват, честно!
— Я больше не сержусь. — Настя посмотрела на него абсолютно равнодушно.
— Я бы мог приехать на ночь, но ты сама куда-то умчалась.
— Мне не нужно, чтобы ты приезжал только на ночь.
Она выдернула руку.
— Что будете заказывать?
— Что-нибудь покрепче. А у вас есть чистые напитки? Элементарная водка, например?
— Нет. У нас только коктейли. Вы будете делать заказ?
— Буду, куда я денусь… Давай. Ну вот этот, с джином.
— «Том Коллинз»?
— Да, только без пудры. Терпеть не могу пудру. Тем более сахарную.
— Хорошо. Вам приготовят без пудры.
— Орешки, маслины. И еще один коктейль для дамы.
— Вы с дамой?
— Надеюсь. Ты же посидишь со мной хоть десять минут?
— Исключено, я на работе, — холодно произнесла Настя и отошла.
Что же это такое? Просто «Осенний марафон» какой-то. Вон и Басилашвили с портрета улыбается. Как свой своему…
За соседним столиком громко всхлипнули. Саша едва было не повернул голову, еле удержался.
Настасья принесла коктейль, поставила тарелочки с орешками и маслинами, сменила пепельницу.
— Желаю приятного отдыха!
— Настя! Ну что ты? Ты же не такая! Ты же добрая девочка.
— Девушка! — Настю подозвала теледива.
Настя тут же бросилась к соседнему столику.
«Господи! Как я устал, — подумал Турецкий. — А вообще, мне это надо? Хороший вопрос», — ответил он сам себе, закуривая и начиная выпивать в одиночестве среди людей.
Настя опять прошла мимо. Теперь на подносе царило блюдо с шашлыками и снова коктейли. Все это проплыло к соседнему столу.
«Однако! Плотно взялись отдыхать барышни!»
Саша вынул из кейса газету, как бы углубился в нее, попивая и покуривая. Думая о том, как жить дальше.
За соседним столиком что-то происходило. Саша слышал уже не всхлипывания, а самый настоящий женский плач. Скосив глаз, он обнаружил, что плачет Вера Горбовская. Вот те раз!
Знаменитые тоже плачут! И тут он услышал фамилию, которая сидела в его подкорке как таблица умножения. Саша занавесился газетой и обратился в слух. Говорила подруга Веры, телеведущая.
И говорила о весьма занимательных вещах:
— Прекрати плакать, лопай осетрину и слушай меня. Ты слышала о докторе Нестерове? Ясно, не слышала. Ты же десять лет на кухне провела, а потом сразу как кур в ощип — на эти съемки. Так вот. Есть такой замечательный доктор Нестеров. Он проводит курс омолаживающей терапии.
— Я не буду делать никаких операций, отстань, Алина, — всхлипнула Вера. — Вон, Маша сделала подтяжку, и что? Инсульт.
— То, о чем говорю я, — это не операция! Это уколы. Как прививка против бешенства. Десять — пятнадцать уколов. Это стационарно. Ляжешь на две недели — выйдешь молодой красавицей.
— Это каким же образом?
— Ну, я не знаю механизма действия. Но это неважно. Важен результат. Человек омолаживается. Весь. Не только снаружи, а вообще — весь организм! Мышцы приобретают тонус. Кожа натягивается безо всяких подтяжек! Эндокринная система работает как раньше. Еще ребенка родишь!
— Кому?
— Найдем кому.
«Не понял. Это что же означает? Нестеров продолжает работать? Втихаря?» — изумился Саша.
Краем другого глаза он увидел, что Настя, которой запрещено общаться с клиентами, сидит в компании молодежи, рядом с сыном известного режиссера, тоже режиссером. И заливается веселым смехом, поглядывая на Турецкого. Ладно, плевать, не до этого сейчас, когда Родина в опасности.
Саша снова обратился в слух.
— Я слышала, что Нестерова закрыли, — прогундосила заплаканная Горбовская.
— Ага! Значит, ты все-таки об этом слышала? Не совсем деревня?
— Ну да, говорили на съемках. Кто-то к нему собирался. Но его, говорят, закрыли. И потом, там очереди и все это безумно дорого.
— Вот и нет! — воскликнула Алина. — Нестерова закрыли, это правда. И вообще, у него сердце больное. Он часто болеет. Зато открылся другой центр. Где делают то же самое. Делает лучший, самый любимый ученик Нестерова.
— Это кто же?
— Литвинов. Слышала такую фамилию?
— Нет.
— Потому что он только начал. Пока помещение нашли, пока разрешения всякие… зато у него пока никакой очереди. И дешевле, чем у Нестерова. А методом он владеет не хуже своего учителя. Так что вперед, подруга! Ты же сейчас при деньгах?
— Да, но я должна распределить их надолго. У меня дочь.
— Чушь! Тебе сейчас просто необходимо возродиться. Из пепла. Деньги надо инвестировать в свою внешность. Это самый выгодный способ вложения. Увидишь, все пойдет как по маслу. Олежек твой вернется, потому что лучше тебя бабы нет. А ты еще подумаешь, принимать ли его обратно. Может, мы другого найдем. Еще круче. Вот их сколько, денежных мешков, болтается. Теперь… Скоро ваш фильм на экраны выйдет. Наверняка выдвинут на «Нику» и на все прочие премии. Может, и на «Оскара», как лучший иностранный фильм. И что же, ты будешь получать призы с такой, извини меня, рожей, как сейчас?