Все же Алексей Петрович решил сперва заглянуть в Дом кино. И не ошибся. Станислав Станиславович сидел за столиком в ресторане с молодой блондинкой. Крот сразу же увидел его, еще стоя в дверях, но Акимов, увлеченный разговором с девушкой, не приметил его. Зато официантка приметила:
– Здравствуйте, Алексей Петрович!
– Добрый день, Фаня.
– Будете обедать?
– Обедать не буду, но вина выпью и закушу. Вот только, смотрю, любимый мой столик занят.
– А я, между прочим, предлагала ему другой. Отказался. И вообще, важный какой-то стал. Не подступись.
– Давно здесь не бывал?
– Давно. С полгода. Заказ сделал… Что ты! Как «новый русский»!
– Знать, разбогател, – улыбнулся Крот, заходя в зал и направляясь к пустующему столику, путь к которому лежал мимо столика Акимова.
– Кого вижу! – увидев Алексея Петровича, радостно воскликнул Акимов. – Садись!
– Спасибо, – отказался Крот, посмотрел на девушку и улыбнулся. – Не смею мешать.
– Вы не помешаете, – показала белые зубки блондинка. – С ним неинтересно. Он не пьет.
– Помалу! – расхохотался Станислав Станиславович.
– По коньяку, – кивнул на бутылку «Наполеона» Крот, – я тоже не товарищ, а шампанского, вина – с удовольствием.
– Мужики пошли – тошно смотреть! – скривила губки девушка. – Садитесь и наливайте. Соня, – протянула она ручку.
– Алексей.
– А у меня есть тост, – разбавляя воду тоником, сказал Акимов. – За депутата будущего съезда Российской партии демократии и порядка! То бишь за тебя, уважаемый Алексей Петрович!
– Депутатов много, а председатель один, – усмехнулся Крот, прозрачно посмотрев на Станислава Станиславовича.
– И какая сорока принесла тебе эту новость?
– Достаточно побывать в штабе. И все будет ясно.
– Акимов, неужели тебя прочат в председатели? – удивилась Соня.
– А чем я хуже других? – несколько обиделся писатель.
– Большим человеком будешь!
– Он и сейчас немаленький, – вступился за Акимова Крот. – Вы разве не в курсе, Соня?
– Она не в курсе, – сказал Акимов. – Мы лишь сегодня познакомились.
– Это не причина. Страна должна знать своих героев.
Лесть, какая бы она ни была и в какой форме ни выражена, всегда приятна, и Акимов смущенно улыбнулся.
– Ты все такой же, Алексей, шутник.
– Я не шучу. Тюремные нары, лагерь, а потом всемирная писательская известность, Госдума, а теперь, глядишь, без малого вождь партии… Какие уж тут шутки?
– Правда? – обернулась девушка к Акимову.
– Все было и все прошло…
– Да нет, – возразил Крот. – Настоящее твое время лишь наступает. За тебя, Станислав!
– И-эх! – выкрикнул Акимов, отчаянно махнул рукой, лихо налил в фужер коньяку и выпил. – Второй раз не сдержался. Два дня назад тоже тово… махнул. После визита Юрия Андреевича. Правда, не грех было и выпить.
– А ты что, запойный, Акимов? – спросила Соня.
Станислав Станиславович не удостоил женщину ответом, лишь усмешливо оглядел, налил еще немного и снова выпил.
В это время на свободный стул опустился здоровенный бородатый мужик в джинсах и сером свитере.
– Здорово, Стас!
– Привет. Господин Татаринцев. Режиссер, – представил Акимов мужика.
Татаринцев взял бутылку «Наполеона», понюхал, наполнил фужер с верхом, проглотил одним махом и подвинул к себе тарелку с осетриной.
– Ну что? – спросил он, глядя на Акимова и прожевывая кусок рыбы.
– Ты о чем?
– Прочел я твой роман.
Татаринцев сделал ударение на букву "о", и произнес фразу довольно снисходительно.
– Какой?
– А у тебя их много? Этот… Как его… забыл название. Подскажи, ну-ка…
Татаринцев был довольно известным кинорежиссером, ставил детективы, имевшие в свое время успех, и отличался бесцеремонностью. Алексей Петрович терпеть не мог таких, и не было еще случая, чтобы он не ставил их на место, но на этот раз он сделал исключение.
– Вероятно, вы прочли роман под названием «Лесоповал»? – предположил он. – Или «Семь лет на нарах»?
– Во! – поднял вверх палец режиссер. – Отличное название! Я согласен, Стас.
– Объясни, пожалуйста, – досадливо сказал Акимов. – С чем ты согласен?!
– Неужели разыграли? – удивился Татаринцев. – Недели две назад мне позвонили и предложили экранизировать твой роман.
– Мне никто не звонил.
Татаринцев стал озабоченно рыться в карманах пиджака, вытаскивая какие-то бумажки, обрывки газет, потрепанные визитки.
– Нашел! – наконец обрадованно воскликнул он. – Не может быть, чтобы разыграли. Таким людям не до шуток! И потом, на кой ему было ехать за полторы сотни верст ко мне в деревню! А ведь приехал! Читай!
– Не знаю такого, – глянув в визитку, заметил Станислав Станиславович.
– На телефон глянь! На адрес!
– Разреши, Станислав! – Крот взял визитку, прочел фамилию хозяина, посмотрел на Акимова. – Человек серьезный. Помощник Юрия Андреевича Потапова.
– А я о чем? Куда уж серьезнее…
– Насколько мне помнится, Юрий Андреевич ничего подобного мне не предлагал, – неуверенно проговорил Станислав Станиславович. – И потом, тебе звонили две недели назад, а я встречался с Юрием Андреевичем два дня назад.
– Какая разница? – подливая себе коньяку, поморщился Татаринцев. – Две недели, два дня… Главное, бабки дают. И какие! Теперь как! Есть бабки – будет кино. Нет – кина не будет. Так что, Стас, мы кино сделаем. И название будь здоров. «Семь лет на нарах». Про уголовников ты там хорошо закрутил. Этот… как его… Сенька Бык! Фигура!
– Повторяю, мне никто ничего не говорил, – серьезно произнес Акимов. – И никаких денег никто не предлагал.
– Позвонят и предложат, – вступила в разговор Соня.
– Да ты-то почем знаешь?!
– Если такой человек, как режиссер Татаринцев, говорит, разве можно в чем-то сомневаться? – обворожительно улыбнулась Соня.
– Вот, всегда слушай женщин, – назидательно сказал режиссер. – Особенно таких очаровательных. Ты откуда взялась, пташка? Здесь я тебя не видывал.
– Мы издалека. Мы из Нижегородской губернии, – очень лихо подыграла Соня. – Из телятниц.
– Я как увидел, так сразу и понял – телятница!
Крот глянул на часы. В принципе делать в ресторане ему было уже нечего. То, что он хотел узнать, узнал. Ветерок дует из президентского окружения, из кабинета Потапова.