– Прячьтесь скорее, дядя Коля! И тетка Настя пусть прячется, и Максимка! – перешел на горячий шепот Венька.
– Садись и рассказывай, что видел и что слышал, – приказал хозяин.
И мальчишка рассказал, что сидел он на берегу речки Татарки, удил рыбу, как подъехали две машины с мужиками, пили вино, ругались матом и все время припоминали какого-то дядю, которого они называли майором…
– Мало ли майоров на свете, – отмахнулся Николай Васильевич.
– Я одного с Байбаковым видел! И адрес они ваш называли!
– Тебя-то они не заметили?
– Я под обрывом сидел. Под кустиком, не заметили они.
– Мужики незнакомые?
– Одного я не знаю. А другие наши, татарские.
– И ты их знаешь?
– Не-е, не знаю.
– А говоришь, наши, татарские…
– На иномарках ездят, видел. – Мальчишка подумал и добавил: – А если бы и знал, не сказал бы.
– Почему?
– Убьют.
– Дожили, – после продолжительного молчания ответил Николай Васильевич. – Спасибо, Вениамин.
– Так я побежал?
– Беги, милый…
Голованов предупреждал тестя о возможных неприятностях, ибо служба у него такая, и даже предлагал уехать Насте и Максимке в московскую его квартиру, но Настя пока не соглашалась, хотя с работы уволилась. Николай Васильевич же убеждал майора в том, что никто и никогда не посмеет наехать на Настю, потому что каждая собака в Татарке знает его, бывшего капитана милиции Сараева, все эти Байбаки, Маки, Коршуны, исключая отморозков, о которых капитан и слыхом не слыхивал во времена своей службы, родились и выросли на его глазах. Они и теперь уважительно к нему относятся, даже приветствуют его из своих «кадиллаков». «Времена твои прошли, отец. Людишки, подобные Маку, мать родную не пожалеют, если поступит приказ», – возражал Голованов, на что тесть лишь посмеивался.
Конечно, если бы капитан знал о роли Голованова, которую он сыграл в аресте Коршуна, он бы призадумался, но майор об этом помалкивал. В чем-то Николай Васильевич был прав, крутые парни Байбака вряд ли без серьезной причины наехали бы на бывшего капитана милиции, они и правда питали к нему своего рода уважение за его прошлую работу. Вот почему Николай Васильевич засомневался в правдивости рассказа Веньки. Но береженого Бог бережет, проговорил он вслух и направился в дом. Оружие у капитана в отставке было непростое – личный подарок бывшего шефа МВД Щелокова, «макаров» с соответствующей надписью. Но это так – игрушка, зарегистрированная где положено. Незарегистрированное, схороненное в тайном месте на всякий пожарный, тоже имелось. И это были далеко не игрушки, оборону держать можно.
Первым делом Николай Васильевич приказал дочери и внуку спрятаться в самой глухой комнате, а сам полез в подвал, пошуровал там немного и вышел уже не пустым, с «калашниковым» и парой гранат, устроился на крылечке и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Подскочили мужики. Это для Веньки они были мужиками, а для него – сопляки! Приехали на двух машинах. Вышли трое.
– Заходите, ребята! – крикнул Николай Васильевич.
Парни уверенно направились к дому.
– А теперь стоять! – приказал капитан, и они остановились будто вкопанные. – Оружие на землю и три шага назад! – привычно скомандовал Николай Васильевич.
Но тут парни неожиданно бросились прочь. Тишину вспорола короткая автоматная очередь. Капитан быстренько скатился с крыльца, по-молодому споро подбежал к калитке, но увидел лишь высокие багажники стремительно удаляющихся иномарок. Он выстрелил еще пару раз из «макарова» на всякий случай. И не зря выстрелил.
Милиция прибыла подозрительно быстро, еле успел Николай Васильевич припрятать автомат и гранаты в прежнее тайное местечко.
– Что за стрельба, дядя Коля? – спросил молодой лейтенант.
– Попугал кое-кого, – вытащил Николай Васильевич из кобуры свой «макаров».
– Не знал, – прочтя надпись на пистолете, с уважением сказал лейтенант. – Документ на ношение имеется?
– А что, это тебе не документ? – постучал по надписи бывший капитан милиции.
Лейтенант неопределенно хмыкнул, вернул оружие.
– Из него и стреляли?
– Понюхай, – сунул оружие под нос лейтенанту Николай Васильевич. – Не бойся. Разрядил уже.
– Стреляли-то из автомата, дядя Коля…
– Кто?
– Вот и я спрашиваю: кто?
– Я стрелял из пистолета.
– Недалеко мы были. Слышали очередь, – настаивал лейтенант.
Не только всем жителям Татарки было известно, что местная милиция куплена и перекуплена, но узнавали об этом и приезжие, если попадали в отделение. Выходили они оттуда, как правило, с пустыми карманами, если не имели связей с Байбаком, а если имели, дело моментально поправляли в пользу пострадавшего. Николай Васильевич знал намного больше, чем рядовые жители Татарки, на собственной шкуре испытал все «законы» местного правопорядка.
Во двор зашел сосед казак Митроха, жена которого, услышав выстрелы, и позвонила в милицию. Митроха был немногословным, а если говорил, то всегда попадал в точку.
– Вот и Митрофан Игнатьич подтвердит, – обратился к Митрохе лейтенант.
Митроха молча уставился на милиционера.
– Слышал очередь, Митрофан Игнатьич?
Ничего не ответил казак.
– Обыск надо производить, Николай Васильевич, – отвернувшись от Митрохи, обратился к хозяину блюститель порядка.
– У кого?
Лейтенант крякнул, смекнув, что спорол большую глупость.
– Разберемся, дядя Коля, – пришел на выручку своему командиру сержант, годами постарше.
– Может быть, расскажешь, что произошло, дядя Коля? – помягчел лейтенант.
– Иномарки видел? – в свою очередь спросил хозяин.
– Не понял…
– От меня рванули.
– Проехали какие-то…
– Видел. Но не тормознул, – ответил за лейтенанта Митроха.
Лейтенант покосился на казака, но связываться не стал.
– Выходит, к тебе приезжали? – снова обратился он к Николаю Васильевичу.
– Выходит, так.
– Из машин выходили?
– А как же!
– И кто такие?
– Найди и спроси.
– Ты же всех в лицо знаешь, дядя Коля!
– Знаю, но не скажу.
– Они стреляли?
– Я же сказал, найдешь и спросишь.
– Да как же я их найду, если ты говорить не хочешь?
– А ты покумекай головенкой. «БМВ» белый и голубая «ауди». Не знаешь хозяев этих машинок?