«Неужели мне надо больше всех? — подумал он. Из кустов высунулся ствол автомата и выпушенные из него пули прошли совсем рядом с Николаем. Ответная очередь настигла не успевшего спрятаться бандита, и лес огласился криками боли. Пули вокруг засвистели чаще. Ермолов стрелял в ответ, а в голове, словно заезженная пластинка, звучал полный упрёка голос лейтенанта: «Что же ты оставил солдата одного»?!
«Да, я оставил, но почему? — пуля срезала над головой ветку и та упала перед лицом старшины, загородив ему обзор. — Потому что ты не привел сюда, как договаривались, группу. — Одно движение руки — и ветка отброшена в сторону. — Потому, что посылать через дорогу бойца казалось мне более опасным, чем оставить его здесь. — Очередная пуля, срезав кору пня, прошлась около плеча. — Да, я оставил бойца, но решив, что он в опасности, я тут же побежал обратно, а где был ты? — очередь в зашевелившийся впереди куст. — Где был ты, как командир группы? — сидевший в своей канавке Забезин выпустил длинную очередь и, перезаряжая оружие, громко выругался. — Как могло случиться, что у тебя убивали бойца (ты думал — да, и сейчас думаешь, что так оно и есть), и я, контрактник, побежал ему на выручку. — Появившемуся бандиту очередь перебила ногу. Тот, выронив оружие, скрылся в какой-то ямке. — А ты, офицер, даже не подумал придти ему на помощь? — Забезин всадил пол — рожка в метнувшуюся среди деревьев тень. — Как понимать, что мы ведём бой, а вся группа бездействует? — выстрелы со стороны противника потеряли свою интенсивность. — Это что, бестолковость или элементарная трусость? — все эти мысли стремительным калейдоскопом пронеслись в голове Николая. Он, махнув на всё рукой, покинул свою позицию и в три прыжка оказался рядом с Забезиным.
— Всё, уходим! — уже лежа в сыром месиве канавы, скомандовал Ермолов. — Давай сделаем так: когда я начну стрелять, долбани по «чехам» из гранатомёта и сразу бегом через дорогу.
— Куда стрелять? — уточнил боец, очевидно прекрасно понимая, что его граната не долетит до противника, а врезавшись в какую-нибудь ветку, разорвётся ещё на подлёте.
— А прямо, — беззаботно отмахнулся старшина и зло добавил, — пофигу. Лишь бы пощекотать им нервы.
Противно ударив по ушам, граната из РПГ — 26 улетела в гущу деревьев и, ударившись о ветви, грохнула от всей души.
— Уходим! — поторопил Ермолов и, поднимаясь из липкой сырой глины обочины, шмальнул в сторону противника. Забезин не заставил себя ждать. В считанные секунды преодолев опасный участок, они оказались на другой стороне обочины и распластавшись на земле, наконец, смогли отдышаться. Противник послал вслед им пару запоздалых очередей, но переходить асфальт не решился. Снизу уже поджимала группа Ерохина и израсходовавшему значительное количество боеприпасов противнику, в свою очередь, надо было делать ноги. Два десятка боевиков, забрав своих убитых и раненых, выбрались на кромку обочины и воспользовавшись тем, что их никто не преследовал, быстрым темпом поспешили на юг. Несмотря на явное преимущество позиции и глупость русского командира, потрепать спецназовцев так и не удалось. Сами же боевики имели на руках трех убитых и четырёх раненых. Но задачу они свою выполнили. Полевой командир Ай-Валид и находившийся у него в гостях инструктор-подрывник Вольф Краузе покинули базу и теперь уже были так далеко, что обнаружить их и догнать не представлялось никакой возможности…
— Передай «Шаху», — комбат склонился к уху радиста, — пусть отходит. Понял? Отходит, я говорю.
— Есть, товарищ майор! Есть передать команду на отход, — радист поправил наушники и принялся терзать эфир.
— Товарищ лейтенант, — старший радист Шахмедзянова дёрнул за рукав застывшего в прострации командира. — Комбат приказал отходить.
— Что? Отходить? — Алик обрадовано встрепенулся, самому ему такая простая мысль как отход почему-то не пришла в голову. — Передать всем, общая команда, отходим.
— А Ермолов? — робко поинтересовался радист, но лейтенант только отмахнулся.
— Догонят. Не стой. Отключай радиостанцию и пробегись по всем, пусть отходят к лесу. Уходим.
— Товарищ майор! — радист снова оторвал комбата от созерцания убегающей вдаль дороги. «Серый» вышел на связь. Передали — они вступили в бой. Будут теснить противника в направлении группы Шахмедзянова.
— Что? — комбат повернулся в сторону радиста. — Живо связь с «Шахом», мой приказ отменяется. Отставить отход. Пусть удерживает свою позицию.
Отдав команду, комбат посмотрел на часы. Через двадцать пять минут колонна будет в районе боя и тогда «чехам» не поздоровится.
— Товарищ майор, группа Шахмедзянова не отвечает, — радист вздохнул, словно в этом был виноват именно он, отвёл взгляд.
— Зараза! — выругался майор. Только что наметившийся план рухнул.
Ермолов и Забезин появились как раз в тот момент, когда бойцы по одному начали перебегать открытое пространство и уходить в глубину леса.
— Какого черта? — догнав командира, Николай схватил его за плечо и развернул в свою сторону. — Почему не стали подниматься на сопку?
— Комбат дал команду на отход. — Шахмедзянов дернул плечом, но освободиться от крепких пальцев старшины не получилось.
— А мы? Ты нас, что, там решил оставить? — Николай кивнул в сторону асфальтовой полосы.
— Да послал бы я за вами, послал, что ты нервничаешь? Сейчас бы отошли немного и послал…
— Да иди ты… — Николай сплюнул. Заниматься разборками дальше не хотелось. Он отпустил плечо Шахмедзянова и широким шагом поспешил вперёд, что бы занять место в своей тройке. Обгоняя радиста рядового Митина, он коротко бросил.
— Что нового по связи?
— Так радиостанция выключена, — растерянно пробормотал шедший рядом с Митиным старший сержант Максимов. И только тут Николай обратил внимание, что антенна у радиостанции убрана, а гарнитура, свешиваясь из рюкзака, болтается в районе пояса.
— Как выключена? А во время боя ты её тоже отключал? Ты что, не знаешь, что во время боя радиостанция должна быть включена постоянно?!
— Командир сказал выключить.
— О, мать моя, женщина! Я — в головной дозор, а вы, — он ткнул пальцем в сторону обоих радистов, — через две минуты у меня, и при этом радиостанция уже должна быть включена, поняли?
— Есть, — ещё бы чуть-чуть и ошарашенный Митин взял бы под козырёк. Николай поспешил дальше. Некоторое время спустя найдя на местности подходящую для обороны позицию, он остановил группу и дождался радистов.
— Старшина! — Митин не решился назвать Ермолова по имени, — Комбат приказал выходить в квадрат Х… У… Через пятнадцать минут колонна будет на месте. Он сказал, это около горы… — радист задумался. — Султан, что ли?!
— Я понял. Передай по цепочке, продолжаем движение… — злость на командира группы окончательно исчезла. Вместо неё его телом стала овладевать бесконечная усталость. Он вздохнул и повел группу к обозначенной комбатом высотке. Он шел вперед, почему-то будучи полностью уверенным, что за сегодняшний день больше ничего не случится.