Заползти с фланга не получилось. Метров на тридцать впереди зияло открытое, хорошо простреливаемое с базы пространство. Но тем не менее двух не ожидавших его появления боевиков Сергей положил сразу. Точнее, одного убил, второго тяжело ранил, но и «чехи» недолго оставались в долгу, забросав его ВОГами так, что Агееву пришлось срочно отползать назад и прятаться под защитным покровом зарослей орешника. А потом снова срочно менять позицию. Патроны Серега не экономил, бил страстно, упоительно, длинными веерными очередями. Магазинами оказались набиты все отделения разгрузки, боковые карманы брюк и даже два рожка пришлось запихать за пазуху. Тем сильнее он удивился, когда, произведя очередную ревизию, обнаружил, что его, казалось бы, бесконечные запасы истаяли. Сказать про оставшиеся пять магазинов, что это много, было нельзя даже с натяжкой. Подумав, Агеев сменил позицию и поставил рычаг предохранителя на одиночный огонь. Затянувшийся бой входил в новую фазу. Прежде чем в очередной раз открыть огонь, Сергей прислушался. В центре занимаемой разведчиками позиции слышались короткие, экономные очереди, перемежаемые гранатными разрывами. Иногда в микрофоне рации слышались голоса, но из-за возникающих помех разобрать, что там говорится, не получалось. А напор со стороны боевиков все усиливался.
— Отобьемся! — буркнул Сергей и, уверенный, что именно так и будет, приподнялся и выстрелил в набегающего противника. А следом услышал, как в центре обороны снова начали рваться ручные гранаты.
— Вот вам! — размахнувшись, Маркитанов швырнул предпоследнюю из остававшихся у него гранат. Взрыв разметал подобравшихся почти в упор «чехов», заставил на миг притаиться уцелевших. Но только на миг, затем огненная свистопляска продолжилась. Подняв автомат, Дмитрий выстрелил по метнувшейся за деревьями фигуре, промазал. Выругавшись, вытащил из кобуры АПСБ. Положил на корни дерева. Попытка успокоить дыхание ровным счетом ничего не дала. Сердце бешено колотилось. За стучащей в висках кровью он не услышал, как его обошли. Успел заметить в последний момент, извернулся, выстрелил первым. Схватившись за бок, боевик повалился за дерево. Добить его не получилось, прозвучал одиночный выстрел, и прапорщик услышал, как щелкнул опустевший затвор. Патроны кончились. Цапнув в ладонь АПСБ, Дмитрий метнулся назад к дереву, за которым укрылся раненый враг. Над ухом щелкнуло, ударило по лицу срубленной веткой. Упав и начав стрелять по замершему у корней дерева телу, Маркитанов понял, что враг уже мертв. Метнулся к нему, перевернул, схватил автомат, рассовал по разгрузке снаряженные магазины. Не обращая внимания на вражескую стрельбу, вернулся к своему оружию.
— Командир! — донесся до него хриплый голос пришедшего в себя Калинина.
— Костян, — извиваясь змеей, прапорщик пополз в сторону бойца. Тот полулежал, привалившись спиной к дереву.
— Ствол, командир, где мой ствол? — тело говорившего пробивала дрожь, но глаза блестели совершенно осмысленно.
— Держи, — не раздумывая, Маркитанов сунул ему оружие только что убитого «чеха» и молча протянул два трофейных магазина.
Боец непонимающе ощупал свою разгрузку и благодарно кивнул. В ответ Маркитанов буркнул:
— Воюй! — и отвалил в сторону. Объяснять бойцу, что это он вытащил все остававшиеся боеприпасы, не было ни времени, ни смысла.
Оставшись один, Константин уткнулся лицом в землю и некоторое время лежал в неподвижности. Тело дрожало мелкой дрожью, в ушах, словно набитых ватой, звенела стреляющая боль. Наконец Калинин пошевелился, поднял голову и медленно пополз вперед. В следующий миг раненая рука подломилась, его повело в сторону, он вновь уткнулся лицом в землю, и его вырвало. Стало немного легче. Отодвинувшись вправо, он снова пополз. Медленно, но не останавливаясь, с упорством мифического Сизифа. Черное пятно на земле от разорвавшегося эрпэгэшного выстрела Константин почему-то обполз по широкой дуге. Наконец, выбравшись на заранее выбранное место и увидев внизу какое-то шевеление, поднял автомат. Прицеливание давалось ему с трудом, мушка прыгала. Костя упер магазин в землю, задержав дыхание, потянул спуск. Пули ушли в сторону, а из того места, где он только что видел шевеление, ударила ответная очередь. Звука пролетавших пуль он не услышал. Как не почуял пули, пробившей мякоть руки. Находившиеся в присоединенном к автомату магазине патроны кончились как-то неимоверно быстро. Присоединив второй и проверив, на месте ли предпоследний, Костя передернул затвор и опять пополз в сторону. Короткое переползание отняло почти все силы. Он некоторое время находился без движения, приходя в себя и слушая, как матерится стреляющий по врагам Маркитанов. Неподалеку от прапорщика стрелял кто-то еще, но кто именно — Калинин так и не понял. Противник усилил огонь и зашевелился, все ближе и ближе подбираясь к обороняющимся разведчикам. Очень быстро расстреляв еще один магазин, Костя вставил последний.
Неожиданно что-то немилосердно стало жечь грудь внизу, под сердцем. Преодолевая эту новую для себя боль, Константин приподнял ставший неподъемным автомат и долго смотрел, выискивая подходящую цель. Поднявшаяся за поваленным деревом голова оказалась как нельзя кстати. Костя потянул спусковой крючок. Мгновенно выплюнутая автоматом длинная, разошедшаяся веером очередь разбросала серое вещество головного мозга незадачливого «чеха» по стволу дерева и веткам, оставшимся от еще ночью росшего здесь довольно густого куста шиповника.
— Так тебе! — радостно воскликнул Калинин и вдруг закашлялся. Боль, и без того резавшая грудь, стала невыносимой.
— Мамочка! — пробормотал он, прежде чем измученное непомерным напряжением сердце не выдержало, разорвалось, будто вспоротое кинжалом, и сознание полностью и навсегда померкло…
А в это время находившийся от него в каких-то десяти-пятнадцати метрах прапорщик Маркитанов, отстреливаясь от наседающего противника, сквозь зубы цедил совершенно некстати пришедшую на ум песенку Владимира Высоцкого.
— Он в прошлом младший офицер, — короткая очередь, один из боевиков шлепнулся лицом в лужу, — его нам ставили в пример, — перекат и новая очередь, — он был, как юный пионер, — дружный свист пуль, — всегда готов, — ответный перестук автомата, — и вот он прямо с корабля, — короткая перебежка, — пришел стране давать угля, — очередь, — но вот сегодня наломал, как видно, дров, — вырванная чека отлетела в сторону. — Спустились в штрек, и бывший зэк, — взмах руки, и «эфка» полетела к противнику, — большого риска человек, — взрыв и чей-то истошный вопль, Дмитрий перезарядил оружие и вскинул приклад к плечу, одна строчка оказалась проглоченной, — вот раскопаем — он опять, — под звуки выстрелов, — начнет три нормы выполнять, начнет три нормы выполнять, и нам хана…
Что-то ухнуло совсем рядом. Обдало земляной крошкой. Очередные пули улетели в пустоту. Набитые магазины закончились. Дмитрий вытащил последнюю остававшуюся у него пачку пэпээшных патронов, сыпанул рассыпуху в карман, выстрелил из пистолета, прижался к дереву и начал быстро-быстро левой рукой забивать патроны в магазин. Успел он прежде, чем вблизи появился очередной «чех». Обменявшись с ним выстрелами, перекатился в сторону и, поднимая оружие, допел: