– Перескажи им любую историю, ну хоть трёх мушкетёров, и они любят сказки.
– А про Гарри Поттера и Беллу с Эдвардом можно? – воспрянуло счастливое дитя.
Что я мог сказать? Побочный эффект современной субкультуры, никто от него не застрахован, а родители вообще бессильны. Я согласился, и она, присев на корточки, наверное, добрых минут двадцать увлечённо щебетала с новыми подружками. Мне оставалось лишь тихо присесть на большой мшистый валун, поближе к ласкающимся лошадям.
Мысли были светлые и грустные. Ведь по большому счёту именно здесь её родина, здесь тот самый мир, где она должна была жить и править. Мир, пусть пока и не совсем понятный ей, но невероятно близкий. Она чувствует это, ей хватило полдня, чтобы обзавестись здесь кучей друзей, её отсюда ни посулами, ни уговорами не выгонишь, так с чего я страдаю? Разве не о ней пророчествовали седые норны, предрекая явление молодой принцессы, которая сломает Грани и будет есть железо? Честно говоря, ничего железного Хельга отродясь не грызла, но пару раз, ещё в первом классе, медную проволоку перекусывала на спор! Господи, как же быстро она выросла…
С холмов взлетели птицы, застрекотала сорока. Я возмущённо зыркнул на Центуриона.
– Что? – искренне удивился он. – Ты говорил предупредить, если заметим какую-то опасность. А там, судя по запаху, всего четыре всадника на потных жеребцах.
– Горячих, молодых и брутальных, – мечтательно добавила Ребекка так, что Центурион ревниво надул губы.
Меж тем я всё-таки отозвал Хельгу, потому что непрошеные гости могут быть разными. Границы между графствами, герцогствами и баронствами в этом мире очень зыбки, а в условиях леса и гор – вдвойне. Оградить свои владения по периметру колючей проволокой, понаставить пограничных вышек, ввести постоянную службу на заставах и всегда держать под рукой гарнизон на случай попытки пересечения границы не может даже сам король!
А их у нас, кстати, целых три, и каждый хотя бы раз в год затевает маленькую войну с дебильнейшей целью сделать из меня преданного вассала. Мой бедный замок сотню раз подвергался осаде. Спасало отсутствие хороших дорог, естественные скалы, на которых зиждется фундамент, и глубокое внутреннее понимание, что по большому счёту нас всё-таки стоит оставить в покое. Мы слишком нужны всем сразу. Ну придут враги, постоят всем войском, пошумят, дождутся на свою голову, что на это столпотворение приползут какие-нибудь малоприятные твари из-за Граней. Потом король быстренько отведёт уцелевшие войска, оставив нас заниматься привычной работой – загонять тех же тварей назад, в их мрачный мир, а не пойдут, так пришибить их всех к чёртовой матери…
– Пап, а это кто? – спросила Хельга, кивком головы указывая на четырёх всадников в грубых кожаных доспехах, выехавших к озеру из-за перелеска.
– Видишь знаменосца? У него на полотнище кабанья голова, держащая в зубах горящий факел. Это наши соседи с юга, барон Экскремергер с сыновьями.
– Твои друзья?
– Ну-у не сказал бы. Скорее враги, но пока они предпочитают не ссориться с нами.
Я присел на подвернувшийся пенёк, положив ладонь на рукоять меча. Центурион и Ребекка заняли настороженную позицию за моей спиной. Хельга, подумав, насупила брови и встала слева, всем видом показывая нерасположенность к дружеским переговорам.
– Высокородный барон Экскремергер с сыновьями Вилли и Брюсом приветствуют благородного лорда Белхорста и прекрасную незнакомку, – громко прокричал знаменосец, и суровая троица феодалов скорчила презрительные мины.
– У них это считается улыбкой, – не разжимая зубов, пояснил я.
Хельга хмыкнула и скорчила в ответ такую же. Я говорил, что она у меня быстро всему учится?
– Эта девчонка смеет смеяться над нами?! – мгновенно забыковал горячий, но очень глупый Вилли, и отец без предупреждения огрел его плетью по спине.
Мне пришлось изобразить лёгкий кивок, небрежным жестом приглашая барона сойти с коня. Он злобно зыркнул по сторонам, но подчинился. Наши соседи давно знают, что, даже если Белый Волк один, это не значит, что он уже лёгкая добыча. Приятно пользоваться заслуженной славой…
– Простите моего дурака, юная леди. Парень был настолько сражён вашей красотой, что просто потерял голову.
Хельга невольно распахнула ротик и чуть покраснела.
– У неё ваши глаза и осанка, – уверенно подмигнул мне хитрый лис. – Держу пари, что молва о прекрасной затворнице из замка Кость скоро облетит все окрестности. Как вы умудрились так долго скрывать столь ценное сокровище, лорд Белхорст?
– Закрытый монастырь под Калугой, – не утруждаясь новыми выдумками, соврал я. – А вы, барон, полагаю, изучаете мои земли на предмет псовой охоты?
На узкое лицо Экскремергера легла лёгкая тень, но он сдержал себя. Его сыновья, напротив, выпятили грудь, бурча себе под нос, что надо ещё посмотреть, чьи это земли.
– Мы лишь прогуливались. Брюс выбрал себе нового коня, хотели посмотреть, не будет ли он бояться наших гор.
– Моих гор, – ненавязчиво поправил я. – Но тогда почему бы вам просто не спросить у него?
Хельга проследила за моим взглядом, только сейчас заметив, что баронские лошади были взнузданы по всем правилам: железные удила врезались в губы, жестоко карая за малейшую оплошность или попытку неповиновения!
– Мы не миндальничаем с теми, кого сам Всевышний определил быть слугой и рабом человека. – В жёлтых глазах барона на миг сверкнула неприкрытая ненависть, но только на миг. – Нам пора, мальчики. Лорд Белхорст, у нас есть хоть малейшая надежда, что когда-нибудь ваша дочь осчастливит визитом и наш скромный замок?
– Впервые слышу, чтобы ваши грязные пещеры хоть кто-то называл замком, – спокойно поднялся я.
Брюс и Вилли схватились за мечи.
– Быть может, наши пещеры лишь нуждаются в новой хозяйке. Как знать, что уготовано нашим детям, не так ли?
Наш сосед вытер пот с лысеющего лба, тяжело вскарабкался в седло и уже сверху церемонно поклонился Хельге. Цыкнул на сыновей, и вся троица взяла с места в галоп. Стройный знаменосец задержался буквально на несколько секунд, словно бы разрываясь между чувством долга и желанием прямо сейчас сменить надоевшего господина. Долг (или страх) оказался сильнее, он пустился догонять быстро удаляющегося барона…
– Па, я не поняла, это вон тот перезрелый хорёк с жидким стулом намекал мне на свадьбу?
– Нет, милая, намекал он мне, но имел в виду, несомненно, тебя.
– Если мнение маленькой, глупой кобылы имеет для кого-то хоть какой-то вес, то я бы имела сказать, что тип, так угнетающий живых лошадей, это полный маньяк и тупорылая скотина!
– Ни за что не выходи замуж ни за кого из этих моральных уродов! – поддержал подругу Центурион, возмущённо тряся гривой.
– Да я как-то и не очень собиралась, если уж по чесноку.
– По чему? – не поняли наши скакуны.