– Месть за Суханова исключаешь полностью?
– Исключаю, Петя. Судя по всему, расправа над Васей Цикаловым или Чешуяковым готовилась заранее. Как водится в подобных случаях, за намеченной жертвой велось постоянное наблюдение, и убийцам вдруг подвернулся удобный случай учинить «месть» на том же самом «роковом» месте, где погиб Суханов.
В разговор вступил Бирюков:
– Какую сумму присвоил Виталий Осипович?
Слава показал взятую у Миончинского ксерокопию расходного ордера:
– Вот в этом документе господин Хватов собственной рукой подтверждает полученную от клуба «Юнга» сумму прописью в двести пятьдесят тысяч рублей. Если он сдал в кассу фонда семьдесят восемь тысяч, то по элементарному правилу арифметики получается, что сто семьдесят две тысячи рубликов испарились, словно утренний туман. Чешуяков не случайно заинтересовался этим делом.
– Не намудрил ли чего в этом деле Суханов?
– С него теперь взятки гладки.
– А как сам Миончинский?
– На мошенника или клептомана боцман не похож. Да и воровать из клубной кассы ему никакого резона нет. Короче говоря, Игнатьич, надо вторично допросить Хватова и послушать, какую арию он запоет, когда увидит расходный ордер.
– Допросим… – Бирюков сделал пометку на листке перекидного календаря и вновь обратился к Голубеву: – Хватов высказал два предположения о мотивах убийства Чешуякова: или борьба за престижное кресло президента фонда «Парус», или устранение конкурента на губернаторских выборах. Насколько, по-твоему, эти предположения реальны?
– Реальность сегодня такова, что возможны всякие криминальные пируэты… – Голубев задумался. – Однако, мне думается, Хватов наводит тень на плетень.
Бирюков посмотрел на Лимакина:
– Ты, Петр, как думаешь?
– Почти так же, – ответил следователь. – Если Виталий Осипович каким-то образом причастен к убийству Чешуякова, то в его интересах завести нас в такие дебри конкурирующей «политики», где мы впустую потеряем уйму времени.
– Вызывай срочно Ахмета Полеева. Попробуем выяснить личности Молотобойцева и Темнова.
– А Хватова не надо?
– Подождем. Пусть считает, что вчера мы ему поверили и он вне подозрений…
Полеев подъехал к районной прокуратуре вскоре после телефонного звонка Лимакина. «Мерседес-Бенц» его в этот раз был отмыт от грязи, а сам он вместо замшевой куртки и джинсов был одет в цивильный костюм при галстуке. О недавней трагедии напоминала лишь аккуратно забинтованная правая ладонь. Когда Ахмет неторопливо уселся к приставному столику напротив следователя и Славы Голубева, Бирюков начал разговор издалека.
– Как ваши дела? – спросил Антон.
– Терпимо… – Полеев пошевелил кончиками пальцев забинтованной руки. – Ранение небольшое, заживет скоро.
– Какие новости в спорткомплексе?
– Никаких нет. Настроение сотрудников плохое. Люди переживают. Очень хорошим руководителем был Федор Павлович.
– Хватов хуже?
– Виталий Осипович на своем месте хорошо работает. Выше ему не взобраться. Размах не тот, что у Чешуякова. Да и сам он на руководящую гору не рвется.
– У вас с ним хорошие отношения?
– До вчерашнего дня я от Виталия Осиповича сердитого слова не слышал. А вчера он как с цепи сорвался. Устроил мне большую головомойку за то, что не уберег Федора Павловича. Ну, а что я, безоружный, мог сделать с вооруженными бандитами? Свою грудь им подставить?… Конечно, если бы Чешуяков сидел позади – мог бы остаться живым. Но Федор Павлович сам приказал мне туда сесть. Хватов за это и уцепился. Дескать, почему беспрекословно послушался шефа и не уговорил его поменяться местами?! В конце концов до того разгорячился, что стал допрашивать: не заодно ли я был с бандитами… Дескать, шефа и Васю замочили, а ты, отвечающий за охрану, царапиной отшутился. Тут я не выдержал и послал Хватова по-русски на… три буквы. Он в ответ выразился матом. После этого сел в свою «Ауди» и уехал в Новосибирск на похороны Чешуякова. Сказал, вернется после похорон и выгонит меня с работы.
– Часто Хватов увольняет сотрудников?
– За последний год всего двоих охранников недавно уволил по распоряжению Федора Павловича. Молотобойцева и Темнова. Оба оказались уголовниками.
– Как их разоблачили?
Полеев недолго подумал:
– По тюремным наколкам да по блатному разговору. Друг друга только по кличкам называли. Молотобойцев был Балда, а Темнов – Потема. Я сразу приметил, что парни ненадежные. Сказал Хватову, мол, напрасно ты взял их в охрану. Подведут блатняки нас. Виталий Осипович поморщился: «Вася Цикалов попросил устроить дружков. Не посмел ему отказать. Он же от обиды может нажужжать чего-нибудь шефу, и окажешься без вины виноватым».
– Долго они у вас продержались?
– Пожалуй, с месяц, пока Чешуяков не увидел их купавшимися. У Балды, то есть у Молотобойцева, на спине и плечах блатные наколки были, а у Темнова всю грудь занимала голая женщина. Федор Павлович удивился: «Ахмет, это что за индейцы?» – «Из нашей охраны парни», – ответил я. Чешуяков подозвал Хватова и дал ему строгое указание: «Чтобы завтра же этих папуасов здесь не было».
– Как Хватов отреагировал на такой приказ?
– Исполнил немедленно. Когда парни, получив расчет, уехали на попутке из комплекса, перекрестился. Видно, присутствие в охране Васиных дружков его тоже не радовало.
– После увольнения «дружки» не появлялись в комплексе?
– Нет, уехали и с концом.
– Не они ли отомстили Чешуякову?
– Навряд ли. Оружия у них не имелось.
– Внешность их можете описать?
– Крепкие ребята. И в плечах, и ростом не обделены. Молотобойцев служил десантником. В девяносто шестом году в Чечне воевал. Там контузию получил. Молчаливый и спокойный парень. Курил много. За день по две пачки «Мальборо» изводил. А Темнов болтун. Морда у него круглая с наглыми глазами. Тоже покуривал, но не сигареты. Из беломорских папирос высыпал табак и вместо него заталкивал какую-то травку, похожую на коноплю или анашу.
– Наркоманил?
– Слегка. До одурения не накуривался. В армии, по-моему, он не служил. В футбол умело играл, когда товарищеские матчи проводили.
– На киллеров, которые расстреляли Чешуякова, Молотобойцев с Темновым не похожи?
– Я же не видел тех бандитов. Запомнилось только, как дверь в фургоне «Москвича» распахнулась, и из нее застрочил автомат. Сразу посыпались осколки лобового стекла возле Васи.
– Значит, шофера первым убили?
– Кажется, так.
– А на руках у Молотобойцева или у Темнова татуировок не было? – вновь спросил Бирюков.