Фрэнк взглянул на Саймона. Казалось, тот был потрясен.
— В суде это не будет принято во внимание, сэр. Не стоит понапрасну беспокоиться. Я даже не уверен, был ли это голос вашей матери, или в доме просто слушали радиопостановку. Как вы уже сами признали, она переутомилась и сейчас очень возбуждена. А когда люди сердятся, они часто говорят совсем не то, что думают.
— И все же вы слышали это.
— Да.
— Но это неправда. Мой отец никогда никого не соблазнял, и, уж конечно, не Мег. А вот у моей матери есть проблемы… — Он болезненно поморщился. — Все это так ужасно. Я все время задаю себе вопрос: почему это произошло именно с нами? Что же мы такого натворили, чтобы заслужить подобное?
Фрэнк ничего не успел ответить, поскольку в эту секунду за спиной Саймона открылась дверь, и преподобный Харрис, взяв сына за плечо, увлек его в дом.
— Проходите, детектив, — предложил он. — У нас здесь бушует настоящий ураган. Горе часто является самым эгоистичным из всех несчастий.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
12 часов 30 минут дня.
Как только Джинкс начала запинаться в своем повествовании, Алан Протероу тут же улыбнулся, стараясь приободрить ее:
— Вы чудесно рассказываете. Все это мы сможем проверить попозже у Дина. Однако до пятницы, двадцать седьмого мая, вы все припоминаете без запинки. — Он сверился со своими записями. — Понедельник, тридцатого мая, был дополнительным выходным для служащих. Может быть, эта информация поможет вам? Вряд ли вы были на работе в тот день. Вероятней всего, вы решили где-нибудь провести эти «удлиненные» выходные, да?
— В пятницу был последний день, когда мы проводили съемки для журнала «Космополитен», — медленно произнесла Джинкс. — Дин заранее купил билеты на концерт рок-группы на Уэмбли и должен был встретиться со своим приятелем в пять часов на станции метро. Поэтому он оставил проявку пленок на меня. И я хотела сразу же ими заняться, потому что… — Она уже не в первый раз замолкала на одном и том же месте. — Я знала, что это необходимо сделать очень срочно, вот только не помню, почему именно.
— Но на следующей неделе получалось только четыре рабочих дня из-за того, что понедельник официально считался выходным, — напомнил Алан. — А после этого целую неделю вам предстояло гостить в Хеллингдон-Холле. Не исключено, что вы сознавали, как мало времени остается.
Она уставилась куда-то вдаль:
— Ко мне заявились Майлз и Фергус, — неожиданно быстро заговорила Джинкс. — Это случилось сразу после того, как ушла Анжелика, и они барабанили в дверь до тех пор, пока я не открыла им. С ними был еще таксист, и он требовал денег. Они оба перепугались, объяснили, что просадили все деньги в карты, а теперь боятся идти домой. К тому же переночевать им тоже было негде. Тогда я спросила, почему они не поехали в Ричмонд и не подождали меня там, но братья рассказали, что уже ездили ко мне домой, но Лео наотрез отказался платить за машину и велел им прибыть сюда, чтобы я дала им денег. Что я и сделала. — Джинкс неспеша закурила и несколько секунд наблюдала за спиралью голубоватого дыма, прежде чем продолжить повествование.
— Теперь я вспоминаю, — голос Джинкс приобрел странный оттенок. — Я быстро сварила им кофе, попросив подождать в приемной, пока не закончу проявку пленок. Но Майлз напился до такого состояния, что наткнулся на меня в темной комнате, и загорелся свет.
— Что же случилось после этого?
— Пленка, разумеется, засветилась. И тогда я поступила именно так, как в подобных случаях поступает мой отец. Я задала ему хорошую трепку. — Она неестественно засмеялась. — Я гонялась за ним по всей студии с пластиковым стулом, и если братец подворачивался под руку, била его куда попало. Да, в тот миг я была здорово разъярена. А когда на шум вышел еще и Фергус, который едва стоял на ногах, то тут, конечно, перепало и ему. Но больше всего мне в тот момент хотелось выпороть Лео. Это, пожалуй, была последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. Он прислал их ко мне, прекрасно зная, что я по уши в работе и мне сейчас никак не до них.
— Откуда ему было это известно?
— Потому что я сразу позвонила ему после того, как уехал Дин. Мы собирались погостить у его родителей в выходные, и он решил отправиться к ним прямо в пятницу вечером. Я предложила ему уехать одному, чтобы потом присоединиться к ним в субботу, но он отказался, сославшись на то, что у него найдутся свои дела и он не возражает против субботы.
— Так он прислал вам Майлза и Фергуса уже после этого разговора?
Джинкс кивнула.
— Что же было дальше?
— Тогда я решила отменить свадьбу. Главным образом меня взбесило то, что он не дал им денег, не захотел даже заплатить за такси. — Она сердито сжала губы. — Он так долго клянчил у меня деньги, постоянно выпрашивал на карманные расходы и не только. А тут не смог одолжить ребятам один-единственный раз. Тогда я подумала, что надо быть просто сумасшедшей, чтобы связать жизнь с таким человеком. Что я делаю? Ведь этот эгоистичный ублюдок думает только о себе. — Она взглянула на Алана. — Поэтому я твердо решила вечером окончательно разобраться с ним. Я усадила ребят в машину, намереваясь дома поговорить с Лео. Но когда мы добрались туда, его уже не было. — Джинкс пожала плечами. — Тогда я заказала пиццу, заставила ребят поесть и отправила по кроватям отсыпаться.
Наступила пауза.
— А Майлз и Фергус не злились, когда вы устроили им такую трепку?
— Мне кажется, они были больше ошеломлены моим поведением. — Она снова задумалась, вспоминая пережитое. — Вот что забавно. На днях я здорово разозлилась на Фергуса, и мне почему-то показалось, что я впервые проявила такие эмоции. Но это было ерундой по сравнению с тем, как я бушевала тогда в студии. Помнится, я орала и визжала так, что на следующее утро у меня даже в горле першило. — Она виновато улыбнулась. — Конечно, я не сильно била их. Братьев поразил сам факт такой вспышки ярости. Майлз расплакался и заявил, что я ничем не лучше Адама. Тогда я подумала: вот теперь мне понятно, почему отец так ведет себя по отношению к ним.
— Так почему же, Джинкс?
— Представьте себе, что вы устали, как собака, вы весь день проработали, не имея ни секунды отдыха. При этом у вас на шее еще висит никчемный урод Лео. И вот в этот момент являются два пьяных недоросля и портят все, что вы успели сделать за день. И все это кажется им просто смешным. В тот вечер я готова была убить их всех вместе. Я долго не могла заснуть, потому что все время думала, что мне теперь делать. Времени почти не оставалось, значит, всю следующую неделю мне придется трудиться допоздна. И еще меня тревожило то, что, как мне казалось, именно та засвеченная пленка была единственной, на которой получились достойные кадры. Представляете, каково потом извиняться перед «Космополитен» и объяснять им, что, к сожалению, придется все переснимать заново?
— А Лео вернулся домой в ту ночь?