Галахад поскорее уехал прочь, пока его не узнали. Но Ланселот и Персиваль слышали слова отшельницы и поняли, что сражались с Галахадом. Они поскакали следом, но Галахад уже скрылся из глаз.
На том эти двое расстались, опечаленные, и сэр Ланселот поехал еще дальше в чащу, где уже не было дорог. Он решил отдаться на волю судьбы и счастья. Так он ехал куда глаза глядят и увидел впереди крест. В слабом вечернем свете казалось, будто крест высечен из мрамора. Рядом стояла каменная часовня. Ланселот снял щит, привязал коня к дереву и подошел к часовне. Дверь была сломана, в щель рыцарь увидел алтарь, накрытый дорогой тканью, на котором стоял серебряный светильник с шестью большими свечами. Увидев огонь свечей, Ланселот захотел войти и помолиться, но сломанная дверь не открывалась. Огорченный, Ланселот отошел, отвязал коня и пустил его пастись. Затем он взял свой щит, положил его перед дверью часовни, лег на щит и уснул.
Во сне ему привиделось, как к нему подходят две белые лошади и везут за собой повозку, на которой лежит раненый рыцарь. У креста они остановились, и Ланселот услышал, как рыцарь вздыхает и причитает: «Господь мой и Спаситель, когда же эта боль оставит меня? Когда я увижу святой Грааль и исцелюсь? Я так долго страдаю за столь малый грех!»
И Ланселот увидел, как тот подсвечник с шестью свечами явился перед больным рыцарем. Затем появился серебряный поднос, а на нем — сам святой Грааль. Больной рыцарь приподнялся и простер руки в восхищении.
— Святый Господи, — прошептал он, — я знаю, внутри этого священного сосуда — Ты Сам. Призри на мои страдания, — он притронулся к чаше, а затем поцеловал ее и тут же исцелился.
— Господи, Ты избавил меня, — промолвил рыцарь. — Хвала Твоему имени.
Затем святой Грааль и подсвечник возвратились в часовню, но сэр Ланселот не понял, как это произошло. Сам он был так пригнетен грехами, что не мог даже приподняться.
Исцеленный рыцарь подошел к кресту и стал его целовать. Тут к нему подоспел в изумлении оруженосец.
— Я вновь здоров, благодарение Христу! — сказал ему рыцарь. — Но странно, что тот рыцарь, у часовни, все еще спит. Он неподвижен, словно камень.
— Должно быть, он закоснел в смертном грехе и не исповедался, — предположил оруженосец.
— Кто бы он ни был, мне жаль его. Думаю, он из братства Круглого стола.
— Сэр, я привез вам все доспехи, кроме шлема и меча. Нельзя ли взять их у этого человека?
— Конечно, — чудесно исцеленный рыцарь забрал у Ланселота еще и коня и, радостный, поскакал прочь от креста.
Ланселот вскоре очнулся, сел и попытался понять, приснилось ему все это или нет. И пока он сидел так, из часовни послышался голос:
— Сэр Ланселот, твердый, как скала, горький, как лист смоковницы, слушай меня! Оставь это святое место. Тебе нельзя находиться здесь.
Рыцарь не знал, как быть. Он слушал этот голос и плакал, каждое слово проникало в его сердце. Ланселоту казалось, будто он утратил честь, и он проклинал день своего рождения. Подойдя к мраморному кресту, он увидел, что его конь, шлем и меч пропали. Значит, то был не сон.
— Мои грехи и мои проступки навлекли на меня позор и бесчестье! — сокрушался рыцарь. — Когда я выезжал на мирские подвиги, я всегда выходил победителем, никто не мог взять надо мной верх. Но вот я пустился на поиски святого Грааля и вижу, как отягощают меня грехи. Я не мог ни заговорить, ни пошевелиться, когда передо мной явился святой Грааль. Я — жалкий, недостойный грешник.
Так он горевал до утра, а на рассвете птичье пение ободрило его.
Рыцарь пешком пошел прочь от креста и вернулся в чащу леса без копья и шлема. Несколько часов спустя он поднялся на холм, где стояло жилище отшельника. Святой человек как раз служил мессу. Сэр Ланселот преклонил колени и громко возопил о милости Божьей. Когда месса закончилась, он попросил отшельника принять у него исповедь.
— Охотно, — отвечал тот. — Вы, я так полагаю, один из рыцарей Круглого стола. Я угадал?
— Да, господин. Я — Ланселот Озерный. Некогда я славился в мире, но теперь все переменилось, и участь моя жалка.
Отшельник изумился таким словам:
— Благодарите Бога, сэр Ланселот! Вам были дарованы великие дары: вы — самый красивый из рыцарей, силой и славой вы были наделены без меры. Но и грехов вы совершили немало, потому-то не смогли проснуться в присутствии Спасителя, и потому вы отлучены от благодати святого Грааля. Если Бог против вас, не помогут ни сила, ни храбрость.
Ланселот заплакал.
— Это правда, — сказал он.
— Исповедуйтесь мне, — сказал отшельник.
— Отец, я согрешил. Четырнадцать лет я жил в смертном грехе.
И он поведал отшельнику о своей любви к Гиневре.
— Я сражался за нее всегда, справедливо это было или несправедливо. Я старался завоевать ее любовь и благосклонность и ни разу не спросил, чего же хочет от меня Бог. Молю вас, господин, наставьте меня.
— Если желаете, я дам вам совет. Вам не следует никогда больше приближаться к королеве. Нужно отказаться от нее навсегда, насколько это в ваших силах.
— Клянусь.
— Смотрите, чтобы ваше сердце было в согласии с устами. Если вы сдержите слово, то добудете себе великую честь.
— Святой отец, я должен рассказать вам о том, что сказал мне голос, исходивший из часовни.
И он рассказал обо всем, что произошло с ним.
— Это неудивительно, — сказал ему отшельник. — Это знак любви Божьей к вам, сэр Ланселот. Вы тверды, как скала, потому что упорствуете в грехе, и дары Божьи не смягчили вас. Камень не поддается даже огню, и в вас не может войти жар Святого Духа. Бог дал вам здоровье и силу, разум и мудрость, способность различать добро и зло, а вы отвратили от него лицо свое. Вот почему вы названы «горьким, как лист смоковницы». Вы несете бремя греха. Когда Господь наш проповедовал в Иерусалиме в Вербное воскресенье, многие жители города оказались настолько закоренелыми в грехах, что они Его не приняли. Тогда Иисус вышел из города и увидел росшую у стены смоковницу — дерево пышно разрослось, на нем было множество листьев, но ни единого плода. И Господь проклял дерево, не приносящее плода, символ Иерусалима. [138] Вы — такая смоковница, Ланселот. Господь не находит у вас плода, ни доброй мысли, ни доброй воли — одну лишь похоть.
— Все это правда, — склонив голову, подтвердил Ланселот. — Я раскаиваюсь в своих грехах и приношу обет совершить покаяние.
Отшельник назначил ему епитимью и разрешил от грехов.
— Оставайтесь сегодня со мной, — велел он рыцарю.
— Охотно, тем более что у меня нет ни коня, ни шлема.