— Мне?!
— Вам. Подсадная особа должна быть с вашей стороны, а не со стороны полиции.
— Вы полагаете, такая особа у меня есть? — подняла брови княжна.
Гришин негромко рассмеялся.
— Разумеется, ее у вас нет. Но ее надо срочно найти.
— Где?
Егор Никитич помолчал, затем коротко ответил:
— У воров.
— У воров?
— Да, у воров.
От возмущения Анастасия едва ли не поперхнулась.
— Вы полагаете, я общаюсь с этой публикой?
— Полагаю, что нет. — Следователь с усталой взрослой снисходительностью смотрел на девочку. — Однако постараться разузнать у близких о такой возможности все-таки следует. Если, конечно, это в ваших интересах.
Анастасия поднялась.
— У вас все?
Следователь последовал ее примеру.
— Нет, не все. Мое посредничество в этом вопросе должно быть оценено самым серьезным образом.
— Вы хотите денег?
— Нет. Деньги быстро теряют цену… Я же хочу в знак благодарности получить достойный камень из сокровищниц вашего папеньки.
Княжна удивленно и возмущенно смотрела на него.
— А не слишком ли многого вы хотите?
— Нет, мадемуазель. Такие дела дешево не стоят. — Егор Никитич набросил плащ, накинул на голову капюшон и двинулся к двери. Остановился, с тихой улыбкой добавил: — Завтра в это же время я постараюсь снова навестить вас, не забудьте.
Он настолько резко открыл дверь, что Михелина едва успела спрятаться на угол. Никанор вышел навстречу ночному гостю, бесшумными шагами повел его к выходу.
Анастасия продолжала стоять посреди комнаты в некоторой растерянности, когда туда вошла Михелина. Она сразу все поняла, резко заметила:
— Подслушивать гнусно и подло!
— Да, это так. Если дело не идет о жизни твоей матери, — ответила Михелина и быстро покинула комнату.
За окном уже медленно наливалось утро, шторы, подсвеченные снаружи, теряли цвет, на улице и во дворе шаркали метлами дворники, гремел колокольчиком квартальный.
Михелина и княжна не спали. Сидели в спальне на постели, одинаково прижав коленки к подбородкам, разговаривали негромко, серьезно.
— Я боюсь просить об этом Кочубчика, — сказала воровка. — Он может пойти не к ворам, а сразу в полицию.
— Надо взять с него слово, — наивно предложила Анастасия.
Михелина усмехнулась.
— Слово вора — собачий хвост. Куда вильнет, туда и поведет.
— Но ты же сама воровка!
— Я — дочка Соньки. А Кочубчик — дешевый марвихер!
Княжна засмеялась.
— Ничего не поняла, но согласна.
Помолчали, Анастасия подняла на подругу глаза.
— Следователь ночью опять придет. Надо что-то решать.
Михелина пожала плечами.
— Значит, Кочубчик.
— А если… заложит? — Княжна употребила воровское слово и даже сама этому удивилась.
— Я не знаю, где искать воров. Есть такие, которые помогут. Улюкай, например. Артур. Но как на них выйти, где искать?
— Воры, наверное, красивые, — заинтригованно предположила княжна.
— Не все. Улюкай, например, не очень. А Артур красивый. С виду настоящий аристократ.
— Покажешь когда-нибудь?
— Не боишься?
— Интересно.
— Посмотрим, может, и получится.
— Возле нашего дома все время стоят чьи-то повозки! — вдруг вспомнила княжна. — Может, это воры?.. Может, тебя сторожат?
— Сторожат, — согласилась Михелина. — Только не воры, а шпики. — Еще подумала и решилась: — Хорошо, буду говорить с Володей. Только это будет без тебя.
— Почему?
— У нас с ним одинаковый язык.
Кочубчик попался Михелине в то же утро, когда она спускалась по лестнице из своей спальни. Он вынырнул откуда-то из-под лестницы, обхватил ее вроде шутя, хотя вполне конкретно и по-мужски.
— Опа!.. Не споткнитесь, сударыня!
— На ловца и овца, — усмехнулась воровка и поинтересовалась: — Руки мыл?
— А чего, грязные?
— Смотря к чему прикасаешься.
— Прикасаюсь к цыпе, от которой мураши по всем органам! — Володя неожиданно крепко прижал девушку. — Чего боишься меня, муська?.. Лучше меня все одно не сыщешь!
Михелина с такой силой оттолкнула его, что он чуть не рухнул на ступеньки.
— Я, гумозник, тебе не маруха! — объяснила она. — Хочется почесать чудильник, скачи на Невский!
— Так не выпускают ведь! — трогая ушибленное место, ухмыльнулся Кочубчик. — Вели не держать по-черному, буду каждый день ботики мыть!
— И без того их помоешь, — ответила воровка, отошла на пару шагов и тут как бы вспомнила. — Желаешь пойти на Невский?
— Очен-но!.. Там же не только кореша, но и сплошная лоховарня. Есть кого щипнуть по-большому!
Девушка подумала, кивнула.
— Хорошо, я скажу, чтобы тебя выпускали. Только исполнишь для меня одно дело.
— Хоть два… Приказывай, чего сделать?.. Скребануть кого или, не приведи господи, вальнуть?
— Гляди, как бы самого не вальнули. Грех свой знаешь.
— Знаю, дочка. Потому и молюсь еженощно, ежечасно. Так какое дело?
— Надо выйти на воров, Володя.
— На каких воров?
— Лучше на Сонькиных.
На физиономии Кочубчика отпечатался неподдельный испуг.
— Не-е, детка. На такое меня не толкай. Они ж сразу приколят меня.
— Не приколят. Скажешь, что по Сонькиному делу.
— Думаешь, поверят?
— Намекни про меня.
От неожиданности предложения Володя вдруг засуетился, забегал глазами, не знал, что сказать, как поступить.
— А где ж я их найду, воров-то этих?
Михелина коротко засмеялась.
— Мне тебя учить?
— Научи, детка, а я послушаю. А то вся задница сразу помокрела!
— На Невском всякой швали полно. Кинь в кишеньку денежку, пусть тебя щипнут. А как щипнут, ты этому ваську грабли выверни да и поспрашивай про серьезных воров.
Кочубчик удивленно смотрел на девушку.
— Мать моя курва… Ты же стала настоящей бобрухой, дочка!
Девушка пропустила мимо ушей его похвалу, спросила:
— Ты все понял?