И его опасения сбылись.
— Нельзя ли пригласить вас на танец, юноша, — обратилась к нему Рая.
Костя перевел взгляд на актрису, как бы спрашивая у нее разрешения, та понимающе улыбнулась, и он поднялся с места.
Рая сразу же тесно прижалась к нему в танце, и Костя невольно ответил на порыв своей недавней подруги.
— Кто она? — жалобно спросила девушка.
— Подозреваемая, — буркнул он.
— Я уж вижу, — вздохнула она. — Плохи дела у меня в Купцово, Костя. Покупатель не берет участок, оформленный только наполовину. А земельный начальник, сука, хочет у меня неоформленную землю оттяпать. Я уж пять тыщ рублей ему предлагала, но он ни в какую. А больше у меня денег нету. Представляешь, если б участок был оформлен полностью, как положено, я б его вместе с домом за сто пятьдесят штук зеленых продала! Уж мы б с тобой с этими деньгами зажили бы!.. Правда, Костя? — Рая вдруг зарыдала у него на плече.
Костя проводил девушку на ее место, где обменялся с Курским холодным приветствием, и возвратился к своему столику, с удивлением обнаружив, что за ним никого не было.
Он в растерянности оглянулся по сторонам и обнаружил чудовищную вещь: Саша Ликина танцевала с гаишником Фомичевым! И при этом они о чем-то оживленно переговаривались, а актриса весело улыбалась!
Митин бросил взгляд на бедную Раю — та сидела вся какая-то опущенная и без видимого интереса ковырялась вилкой в своей тарелке. А потом она повернулась к нему, и глаза ее были пронизаны такой болью, что у него защемило сердце.
Костя вытащил записную книжку и нашел нужный номер. Потом встал и подошел к мэтру:
— Скажите, пожалуйста, откуда я могу позвонить?
— Нет проблем. — Мэтр протянул свой мобильник.
Митин набрал номер, по которому не собирался звонить никогда в жизни. Конечно, без нескольких рюмок коньяку он бы не решился на это.
— Гоша?.. Привет, это — старший лейтенант Митин. У меня проблема. Нужна профессиональная помощь, которую вы обещали… Есть такой бугор в администрации города Купцово, он занимается земельными вопросами… В общем, этот подонок…
Поскольку бригадир толком так и не понял, с чего вдруг возникла перестрелка, Советник коротко и популярно разъяснил, кто находился в «Фольксвагене» и почему был открыт огонь по «Мерседесу». Ошеломленный Гангут надолго замолчал.
Они ехали по Минскому шоссе в плотной массе машин, где скоростные возможности «Феррари» использовать было непросто. Впрочем, Советник и не считал, что им следует куда-то особенно торопиться. Унесли ноги с места перестрелки — и ладно.
Его не покидали сомнения, которые возникли еще в «Фольксвагене», под дулами хураловских пистолетов. Даже наоборот, ощущение, что он совершил серьезную ошибку, ввязавшись в авантюрную погоню за балаковским общаком, только усилились, поскольку в эту смертельную игру влез сам Огонек. Ликвидатор-то вел огонь не в Чанга, а именно в него, Окуня, который имел редкое удовольствие наблюдать за собственным расстрелом!
Но такое поведение Огонька означает и другое — действует он втайне от Прохора, поскольку невозможно было представить, чтобы авторитет дал приказ ликвидировать Советника, предварительно не допросив его. Да и сам характер боевой акции говорил о том, что это — чистой воды импровизация.
И значит, у Советника появился шанс не только восстановить свой прежний высокий статус в группировке, но даже поднять его. Для этого надо просто сдать Огонька Прохору — мол, его телохранитель пронюхал, где общак, и хочет самолично пригреть его.
Так, конечно, и следует поступить, тем более что соревноваться с балаковским палачом в деле, где решают не столько мозги, сколько готовность в любой момент открыть огонь на поражение, бесполезно.
И тогда Окунь вернется к обычной жизни с размеренным, привычным распорядком дня: утренняя пробежка, неспешная беседа с матерью о его служебных успехах в российско-американской компании, рабочий день в балаковском офисе, где он занимается исключительно юридическими проблемами и решает чисто интеллектуальные задачи, вечер с тренажерами и телевизором и хорошая книга на ночь.
И за все это Советник еще и получает очень неплохие деньги!
Да, и надо, пожалуй, как следует отдохнуть. Поехать наконец на какие-нибудь острова. Он так давно не купался в море, ведь каждый день нужно было посещать мать.
Но, если он уедет, как же быть с ней? Переживет ли мама без него хоть один день?
А он возьмет ее с собой! Наверняка есть такие фирмы, что занимаются устройством отдыха для тяжелобольных, — не в России, так на Западе. При современном развитии индустрии сервиса, конечно же, есть специальные пансионаты, где могут отдохнуть люди с болезнями опорно-двигательного аппарата. Причем на берегу лазурного моря. И с вышколенным по высшему разряду медицинским персоналом.
Да, его мать это давно заслужила! Как только он раньше не додумался!?
Всё, он сходит с дистанции.
Но как объяснить это свое решение Гангуту? Ведь тот однозначно воспримет выход Советника из общего дела как не позволительную для блатаря слабость, а то и предательство своего союзника. Трудно будет подобрать нужные слова, найти убедительные аргументы…
— Теперь у нас все пойдет, как по маслу! — вдруг нарушил молчание бригадир. — Хураловцы вышли из игры, и нам ничто не помешает взять Финка.
— А с чего ты решил, что с хураловцами покончено? — подавляя раздражение, спросил Советник. — Чанг, может, и погиб, но эти трое из джипа — вряд ли.
— Ну, если пацаны и остались живы, то без каких-нибудь там переломов не обошлось — ведь все они лежали и не дергались. Да и менты сейчас подъедут, личности начнут устанавливать… Вон, гляди! — Гангут кивнул в сторону окна: к району автокатастрофы пролетели два «Форда» с мигалками. — Если не на цвинтаре, то в ментовке или больничке Канат со своими корешами точно окажутся. Времени у нас будет достаточно, чтобы прибрать общак к рукам.
— Но на Финка еще надо выйти…
— Белобрысого я расколю в элементе, — уверенно заявил Гангут.
— А Огонек? Не боишься этого мочилу?
— Я тоже стрелять умею. — Гангут похлопал себя по карману. — Блин…
— Вот именно, — усмехнулся Окунь. — Нас же Ян обезоружил.
— Надо было вместе с ключом от наручников волыны забрать у косоглазого. — Бригадир с досады хлопнул себя ладонью по лбу. — Как же я не допер!? Ну, ничего, заедем ко мне домой — пара пушек у меня есть.
— У меня дома тоже кое-что имеется. Но, я боюсь, что, пока мы будем разъезжать, Огонек нас опередит. — Советник стал осторожно нащупывать почву, на которую можно будет опереться, свертывая операцию по поиску общака.
— Огонек ничего не знает про белобрысого.
— Но он наверняка знает про «Центурион», и этого вполне достаточно.