Видимо, он полагает, что госпожа Ликина обладает некоей важной для него информацией — скорее всего, об очень серьезной партии наркотиков. Можно сказать и более определенно — речь идет о героине, поскольку именно на него «вывел» Крутилин разговор в ресторане, для чего даже придумал себе несуществующую должность «начальника отдела по органическим наркотикам». Ведь только для не сведущих в современных методах сыска лиц слова Михаила Крутилина о его коммерческих связях с наркодельцами выглядели обычным застольным стебом. Нет, он делал Ликиной самое настоящее предложение: информация в обмен на денежное вознаграждение, анонимность и отказ от преследования по закону.
Другой вопрос — собирался ли капитан в действительности следовать своим декларированным обязательствам? На него Курский ответить не мог, но и считал этот вопрос достаточно второстепенным.
Но совсем не второстепенным он был, конечно, для Ликиной. Судя по всему, она не поверила капитану и никак не откликнулась на его предложение.
Любопытно, преследовал ли Крутилин служебные цели или собственные — корыстные! — интересы? Второй вариант нельзя исключить хотя бы потому, что чиновник «компетентного» федерального органа прибыл во владения полковника Сбитнева, которого, кстати, лично знал, не поставив его об этом в известность. Так не бывает, если официальное лицо и действует официально.
А ежели встреча между ними все-таки состоялась, то Крутилин скрыл истинную цель своего приезда. В противном случае Сбитнев проинформировал бы лейтенанта о специальном интересе Госкомнарка к личности Александры Ликиной — ведь та являлась фигуранткой по делу об убийстве, которое расследовал Курский. Полковник, рассчитывавший, «поставивший» на Сергея не только в данном деле, но, пожалуй, во всей оперативно-розыскной деятельности Малининского РУВД, просто не мог не сказать об этом своему протеже.
Персональная заинтересованность капитана в контакте с Ликиной вытекала также из того, что он работал уж чрезмерно скрытно — втайне, похоже, даже от собственного начальства: не провел у актрисы на квартире официальный обыск и не учинил ей допрос хотя бы в качестве свидетельницы.
Вместо этого Крутилин устроил настоящий цирк с якобы отмененным банкетом в «Южном вечере», что наверняка ввергло лично его в существенные расходы. Но уж очень, видимо, велика цена вопроса. Овчинка, имеющаяся у госпожи Ликиной, определенно стоила выделки.
Впрочем, всей этой конспирации могли быть и другие объяснения. Обыск, возможно, и был проведен — но нелегально и ничего существенного не дал, а на допрос Ликину не вызывали, чтобы не спугнуть раньше времени крутящихся где-то возле нее наркодилеров и прочих криминалов.
То, что за актрисой ведется слежка со стороны преступных элементов, подтвердили и последующие в ресторане события.
Когда внезапно спавшая с лица Ликина вышла вместе с Костей из кабины, он почти сразу направился вслед за ними.
Лейтенант засек, что на хвост им сел здоровенный детина явно криминального толка. Курский, обеспокоившись, тоже вышел на улицу.
К счастью, парочка быстро схватила тачку и благополучно отвалила по своим амурным делам. Амбал же, не сумев оперативно поймать машину и поняв, что окончательно потерял голубков из виду, понуро побрел в гостиницу.
Оказалось, он снимал там номер, и Курский, предъявив удостоверение портье, зафиксировал паспортные данные подозрительного постояльца.
В ресторане Крутилин быстро свернул свой «банкет», а Рая предпочла коротать ночь в одиночестве, но в данном случае все это Сергею было на руку.
Он приехал домой и засел за компьютер, в который ранее успел перекачать всю картотеку МВД, точнее, более-менее доступную ее часть.
Гангутова Юрия Георгиевича лейтенант нашел быстро. Он оказался бригадиром из балаковской группировки по кличке Гангут. Ничего особенного, кроме криминального автобизнеса, за ним не числилось. Какое отношение он имел к Ликиной и наркотикам, выглядело пока непонятным.
Курскому стали приходить в голову весьма неприятные мысли, и он, опасаясь теперь самого худшего и проклиная себя за беспечность, набрал телефонный номер актрисы и в ответ на ее сонное «алло!» попросил позвать Костю. Ликина узнала лейтенанта и, сказав нечто вроде «хорошего же вы обо мне мнения!», положила трубку.
Ему удалось дозвониться и до Митина. От разбуженного и не понимающего, зачем его подняли с постели, старшего лейтенанта Курскому довелось услышать несколько специфических фраз, но он не обиделся — главное, что все живы-здоровы.
Однако стало очевидным, что Ликина находилась под контролем либо наблюдением балаковской криминальной группировки. Причем актриса Гангута наверняка знала — ясно, что именно его она заметила и испугалась.
Отношения Ликиной с балаковской бандой выглядели чрезвычайно загадочными, но о них, конечно, что-то знал Крутилин, потому, возможно, и действовал столь таинственным образом.
Вот из-за этого своего небольшого расследования лейтенант и опоздал в баклановский гараж, да и в принципе фигура Козлова в тот момент как-то отошла для него на задний план.
Хозяин гаража его все-таки дождался и не высказал оперу ни слова упрека — имелись, видно, за Бакланом немалые грешки!
Они прошли к боксу Козлова, который Бакланов без всяких проблем открыл, первый в него вошел и включил свет.
— Понятые не нужны? — осведомился он с обычным для себя непроницаемым лицом.
Курский юмор оценил, но даже не улыбнулся, а сразу же спросил:
— Яма здесь есть?
— Есть. Она у Козлова под прицепом.
Прицеп стоял посреди гаража и был нагружен красным кирпичом.
Участковый Рогов в беседе с Курским ни разу не упоминал о том, что у Козлова имелся прицеп, да и гаишник Фомичев — тоже.
— Давно он тут стоит? — мягко, не напористо спросил лейтенант Бакланова, памятуя о том, что днем хозяин гаража не был чересчур разговорчив.
Вот и сейчас он некоторое время молчал, видимо, соображая, стоит ли откровенничать с ментом, но наконец процедил:
— По-моему, он вообще им не пользовался. Как закатил его Козлов года три назад, так он тут и стоит.
— Угу… А соседи у Козлова кто?
— Слева — адвокат, справа — хирург из нашей городской больницы.
— А кто был прежний съемщик?
— Бывший член городской управы. Сейчас он вроде в Москву подался.
Записав фамилии этих людей, Курский всем своим видом дал понять, что более вопросов не имеет и хотел бы остаться в одиночестве.
Баклан оказался догадлив и покинул бокс.
Лейтенант за пару минут осмотрел не богатый на обстановку гараж и сделал главный вывод: здесь никаких значимых событий в прошедшую ночь не случилось. Пустые ведра, канистры с маслами были покрыты пылью, очевидно, что с места они давно не сдвигались, свежих следов на полу в виде комков грязи тоже не наблюдалось.