– Так это ж двести рублей!
В начале двенадцатого Седой появился в доме Хана.
Еще через пятнадцать минут со двора выехали серебристый джип и черный «Мерседес». Уезжали все, кто находился в доме. Иначе было нельзя. Один из тех, кто в данный момент находился в черных мешках внутри «труповозки», Фрол, был зарегистрирован по адресу: поселок Кольцово, улица Восьмого Марта, дом пятнадцать. Сыщики от уголовного розыска могли выяснить это как через десять минут, так и через несколько суток.
Но когда уходишь от погони, верить нужно в лучшее, а ожидать худшего...
Николай Иванович Полетаев посмотрел на часы.
«Пора».
Пять часов назад произошло чудо – он вышел из самого настоящего боя со специалистами Хорошева живым и невредимым. Почти не испуганным, если не считать не проходящую боль в печени после взрыва дома. По всей видимости, в тот момент, когда Полетаев спрыгнул с крыши, адреналин стал выделяться в таком количестве, что орган, отвечающий за его производство, просто вышел из строя.
Чудо произошло пять часов назад, но оно не повторится, если он будет вот так сидеть на лавочке, в сотне метров от фонтана, и не подойдет к месту встречи за пять минут до назначенного времени. Встреча не состоится, и каждый останется при своем. При таком исходе Полетаев был уверен лишь в одном – он наглухо перекроет для себя канал возможного сбыта картины и... И останется при ней. Будет еще несколько лет лицезреть пузатого, мерзко улыбающегося мальчика, стоящего на берегу какой-то лужи. «Маленький ныряльщик»... Кому он нужен?! Только тому идиоту, который придет к фонтану, где собираются педерасты, и выложит за это рисованное чудовище три с половиной «лимона» баксов!
Кстати, о фонтане... И о том, кто к нему уже подтянулся. «Сегодня день какой-то странный, – думалось Полетаеву, когда он вялой походкой приближался к засохшему источнику, – активный он, день, какой-то...»
В отличие от прошлых дней, когда на этом «пятаке» собиралось не больше семи-восьми отщепенцев, сегодня к чуду сталинской архитектуры подтянулась целая демонстрация. Около двадцати ненатуральных мужчин топтались – кто в паре, кто поодиночке – и высматривали среди своих дичь. Полетаев перехватил взгляды двоих или троих из них и понял, что так обычно смотрит обезьяна, стремящаяся что-то украсть у сородича. Отсутствующий, на первый взгляд, вид указывал на прямо противоположное – на способность ухватить добычу тогда, когда она менее всего этого ожидает. Знакомство, тюли-мюли и прочее уже потом, когда цель захвачена...
– Тьфу!.. – Николай Иванович едва слышно выматерился, твердым шагом вошел в эпицентр событий и рухнул на ближайшую лавку. В его руках была газета «Вечерний Тернов», и он, углубившись в чтение, всем своим видом решил демонстрировать праведника, попавшего в ад по недоразумению. Перепутал ворота...
Последний взгляд на часы. Если через тридцать секунд курьер не появится, значит, Николая Ивановича опять «продинамили». Прочувствовав до конца свое положение, Пролет решил обязательно найти впоследствии курьера и воздать по заслугам. Нашлет на него пару «быков», и пусть те волтузят его где-нибудь на берегу Терновки, пока тот не разучится ходить и говорить. Суки, они за эти две недели у Николая Ивановича всю кровь выпили! А сейчас еще приходится сидеть в месте, о предназначении которого знает даже второклассник! Исключено, чтобы кто-то из терновцев забрел на этот «пятак» случайно! Ис-клю-че-но!!
– Вам одиноко?
Полетаев, по движению реек на лавке, понял, что теперь он уже не один. Откинув от лица газету, он вперил в лоб пришельца рентгеновский взгляд.
– Я могу развеять вашу печаль?
– Нет. – Сжав зубы, Полетаев встряхнул газету и снова углубился в передовицу.
– Я же вижу, что вы страдаете, – с упорством маньяка протянул визави. – Хотите, я оттяну от вас тоску?
– Ты в уши, что ли, долбишься? Я же сказал – нет! Иди, у кого-нибудь другого оттяни...
А вокруг – хороводы, хороводы... Байки, ласки, легкий парфюм и шейные платочки... Николай Иванович чувствовал себя евнухом в доме терпимости. И еще этот фраер на лавке...
– Ну а картина-то хотя бы при вас?
Рука Полетаева дрогнула, и газета издала предательский хруст. Он опустил ее на колени и всмотрелся в надоедливого мужика. Сорокалетний, ухоженный тип, с хорошо уложенной прической, с явно выраженными мужскими чертами лица, которые, как правило, в подобной компании могут подчеркивать и обратное. Джинсовый костюм, слегка поношенные, но явно дорогие кроссовки «Puma». И никакого акцента, который прямо бы указывал на то, что «контакт» прибыл из-за рубежа. Через его плечо был перекинут ремень сумки, и ее толщина привела Полетаева в уныние.
– Это... вы?
– В нашем деле, Николай Иванович, лучше один раз побыть в дурной компании, чем потом всю жизнь просидеть в одиночке. Законы у нас, видите ли, разные. За какого-то «Маленького ныряльщика» могут дать такой большой срок, что... Что лучше уж один раз, да в дурной компании. Картина при вас?
Пролет поджал губы.
– Я бы с большим удовольствием посмотрел на ваш паспорт.
Во время последнего разговора «связник» Полетаева говорил, что на встречу придет швед, которого зовут Юхо. Проверка, конечно, бестолковая. Это все равно что проверять в Москве, на Казанском вокзале, документы у лица кавказской национальности. Да, он Муслим, фамилия – Чабаев. И да, он – чеченец. И что дальше? Расстрелять? Или посадить на поезд, следущий в обратном направлении?
Так и тут. Да, читал Полетаев, его зовут Юхо. Фамилия – Ларссон. И он швед. Более того, у него на шее – аляпистого вида платок с изображением пожирающих друг друга дракончиков. Все, как говорил «контакт» Николая Ивановича.
– Теперь, когда вы зачем-то изучили мой паспорт, я могу спросить – картина при вас?
– Послушайте, если вы решили, что я придурок и что я приду в это место, то неужели вы подумали еще и о том, что я сюда картину принесу? Конечно, нет. С другой стороны, я сомневаюсь в том, что в этой сумке находятся три с половиной миллиона.
– Считать придурком себя вы почему-то не хотите, а на меня обижаетесь за то, что я не привел сюда двух грузчиков с носилками. Вы хорошо представляете себе указанную сумму наличными?
– Давайте оставим эти глупости на потом? – посерьезнел Полетаев. – Как будет происходить расчет?
– О какой сумме идет речь?
– Три с половиной.
– Видите ли, я уполномочен заплатить лишь три.
Три... Сейчас можно встать и уйти. Так дела не делаются. Разговор был о трех с половиной, и вопросы, связанные с уточнением суммы, можно было решить по телефону, а не при встрече. Да – да, нет – нет. Бампер о бампер и дружба врозь. Будем искать...
Но после последнего случая в доме Уса Полетаев вдруг понял, что у него больше просто нет сил. Нет сил и желания скрываться, одновременно занимаясь поисками.