— Ну, с юридической точки зрения она не несет ответственности за то, что совершила ее мать. Подсунуть кому-то ключ и подменить транквилизаторы на крахмал — это еще не преступление. Другое дело — треснуть человека по голове и спихнуть с балкона. Я так думаю.
— Так все-таки, она нас дурит или вправду невменяема?
— Она не психопатка. И полностью сознает свою ответственность за все содеянное.
Лорна видит растерянность на лице Паза и ощущает то же самое в собственных мыслях. Действительно, глупо пытаться обсуждать дела, когда у тебя стакан недопит.
Она приканчивает второй дайкири, и перед ней тут же останавливается юноша с подносом, уставленным стаканчиками с тем же напитком. На нем короткая, широковатая ему матросская куртка и галстук-бабочка на резинке, не слишком плотно прилегающей к воротничку белой рубашки.
— Возьмите еще, — говорит он.
— А твоя мать знает, что ты разносишь спиртные напитки, молодой человек? — спрашивает Лорна.
— Она мне велела этим заняться, вот до чего дошло. Хотите дайкири, детектив Паз?
— Пожалуй, нет, Джон. Я думаю, что это было бы пособничеством правонарушению несовершеннолетнего.
— Размазня, вот ты кто, — говорит парнишка. — Мы здесь сами себе полиция. Берите еще, Лоло, это же вечеринка, — добавляет он, обращаясь уже к Лорне, забирает пустой стаканчик, а полный ставит на деревянный подлокотник кушетки, одновременно окидывая Лорну взглядом. — Классно выглядите, Лоло. Не платье, а бомба!
Он ускользает, смешавшись с толпой.
— Лоло? — спрашивает Паз.
— Так меня прозвали в этом доме. Кто-то из детей еще во младенчестве ляпнул, с того и пошло.
— Это имя вам подходит. Особенно к этому платью.
— Вы тоже думаете, что это бомба?
Лорна отпивает глоток из нового стакана, понимая, что скоро напьется по-настоящему, как на студенческой пирушке, чего уже некоторое время старается избегать. Но сейчас Лорна решает двигаться в этом направлении: лучше вообще утратить способность к связной речи, чем пытаться разобраться в поведении Эммилу Дидерофф, пребывая в полупьяном состоянии. И вообще, она сидит рядом с мужчиной, знающим, кто такой Леви-Стросс. Лорна пьет ледяной дайкири настолько быстро, что у нее сводит челюсть, осознавая, что Паз наблюдает за ней с легкой улыбкой. Она наклоняется к нему чуть ближе, чем намеревалась, и ее грудь касается его руки.
— Как насчет того, чтобы еще немного потанцевать, детектив?
* * *
Лорна стонет и натягивает простыню в попытке укрыться от утренних солнечных лучей. Позади глаз тупая боль, горло пересохло так, что готово растрескаться, во рту, как всегда бывает, когда переберешь рому, кошмарный вкус гнилой патоки. В голове абсолютная пустота, она и себя-то осознает не сразу. Память возвращается медленной тонкой струйкой: кто она, где она (в собственной спальне), ее нынешнее состояние. Состояние похмельное, и она голая. Тут воспоминания застревают. Она припоминает третий дайкири, Паза с его бесцеремонной ухмылкой и то, как кружилась с ним в танце по патио, а потом все, провал. Вести машину сама она явно не могла, значит, кто-то ее отвез. А что потом? Никаких воспоминаний. Был у нее секс или она держала оборону, как команда «Дельфины» на стадионе в Майами? Звонит Шерил, но Лорне нечем с ней поделиться, и они договариваются о возвращении машины Лорны, при этом хихиканье подруги отдается в ее черепной коробке колокольным звоном.
Спустя час машина доставлена, а Лорна приняла душ (после того как убедилась, что единственные паховые волоски, приставшие к ее коже, это ее собственные), съела «адвил» и выпила полкофейника черного кофе. Она лежит в шезлонге у себя в кабинете, пытаясь сосредоточиться на новом романе, но ничего не получается. Какое тут чтение, когда она места себе не находит от беспокойства. С одной стороны, отравление токсичными продуктами метаболического распада этанола, с другой — такой упадок сил, что она не в состоянии даже прогуляться по садику. Заметив на столике школьную тетрадь, Лорна откладывает роман и берет признания Эммилу с кустарником закладок между страниц. Она открывает тетрадь на одном из заложенных мест, просматривает страницу и останавливается на написанной размашистым почерком Эммилу жирно подчеркнутой строке: «И с вами это тоже случилось, правда?»
Подчеркнутые слова адресованы читателю, очевидно, Пазу: видимо, там уже установились какие-то отношения. Почему? Это связано с католической религией? Она знает, что вообще-то посторонние голоса довольно распространенное явление, особенно в детстве, но здесь экстремальный случай, импульсы идентичности спроецированы наружу и обращены на воображаемую фигуру сияющего человека. Почему сияющего? Какие-то ранние визуальные галлюцинации, которые блекнут с возрастом? Своего рода чары? Это позволяет сделать интересные выводы, можно сказать, новое слово в психотерапии.
Лорна идет за ручкой и собственной тетрадью, намереваясь записать некоторые соображения, но тут звонит телефон. После второго звонка включается автоответчик.
— Лорна, — слышится искаженный дешевым микрофоном голос, — это Джимми Паз. Надеюсь, у тебя все в порядке. Послушай, позвони мне, как только сможешь…
— Эй, привет! — здоровается она, добравшись через комнату до телефона и схватив трубку.
— Отлично, — говорит Паз. — Ты выжила. Я не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь.
— Весьма тактично с твоей стороны. Полагаю, это ты доставил меня вчера домой. Извини. Обычно я себя так не веду.
— Как «так»? Не напиваешься на вечеринке и не веселишься?
— А я веселилась? Не помню.
— Ты много смеялась. Это обычно индикатор.
— Что ж, с твоей стороны было очень любезно позаботиться обо мне.
Следует маленькая пауза: оба испытывают неловкость и каждый ждет первого шага со стороны собеседника. В конечном итоге Паз не выдерживает.
— Я надеюсь, ты не сердишься, что я снял с тебя платье. Мне показалось, что спать в нем будет не совсем удобно. Но я не сразу врубился, что у него вшитые чашечки и под ним нет белья.
— Все в порядке.
— Имей в виду, я все время держал глаза закрытыми.
— Весьма деликатно с твоей стороны. Это было трудно?
Он хмыкает, она тоже.
— Нет, я имела в виду, трудно ли было его снимать…
— Ничуть. Все равно, что кожу с макрели.
Лорне кажется, что это самая эротичная фраза из всех возможных. Ей хочется придумать достойный ответ, но единственное, на что она способна, это дышать в трубку, как какой-нибудь телефонный хулиган.
— Послушай, у меня есть еще одна причина, по которой я тебе звоню: можешь ли оказать мне услугу?
— Конечно, а что случилось? — спрашивает она.
— Ты в состоянии подъехать ко мне?
— Прямо сейчас?