— Где мы? — прошептал Круатандьё.
— В личном секторе Жана дю Гран-Селье. Смотри!
Один из мужчин поднялся со своего места, держа в руках какой-то предмет. Это была сфера. Она была зеленоватого цвета и слегка переливалась.
— Изумруд? — предположил Козимо.
Человек остановился перед рабочим столом. Он взял какой-то инструмент и принялся вытачивать что-то на поверхности сферы. Рядом с ним другой ученый трудился над похожим камнем. Казалось, он измеряет его размер и вес. Козимо внимательно рассмотрел каждый станок. Все люди были заняты обработкой странных изумрудных шаров.
Открылась одна из дверей. Круатандьё припал к решетке. Вошедший человек был высокого роста, бритоголовый, в синей блузе.
— Это один из приближенных дю Гран-Селье.
Вновь прибывший не проронил ни слова. Он прошел между станками. К нему подошел один из ученых и показал свою работу. Человек в синей блузе взял предмет и поместил его в сканер. Казалось, он остался доволен.
Козимо не мог понять, какие параметры они проверяли.
Двое мужчин, один из которых держал в руках сферу, направились к арке, ведущей в какой-то переход. Соседний зал был погружен в темноту. Они пропали из виду и появились через минуту. Уже без сферы.
— Нам предстоит узнать часы работы этих людей, — тихо сказал Козимо своему товарищу. — И перехитрить их систему сигнализации, — добавил он.
Он показал на детекторы, реагирующие на движение, которые были установлены в зале повсюду, даже на потолке.
Круатандьё решил зафиксировать координаты зала на своем портативном датчике и попытался расстегнуть комбинезон, чтобы достать прибор. Он уперся коленями в стенку над решеткой и на секунду отключил свой пояс, чтобы забраться рукой в карман.
— Нет! — только и успел выкрикнуть Козимо.
Но было поздно. В силу наклона стены и из-за иллюзии равновесия, создаваемого микро гравитацией, Круатандьё, не успев среагировать, соскользнул вниз, и его начал втягивать вакуум. Его пояс перевернулся, застежка-пульт застряла на спине: он не мог больше дотянуться до переключателя.
Козимо на какой-то миг остолбенел, затем отключил свой антигравитационный пояс и тоже, как и Круатандьё, оказался в состоянии свободного падения.
Круатандьё со всего маху упал на живот, его с силой придавило к поду шахты. С головокружительной скоростью его сносило к входу в резервуар.
Козимо умело использовал свой переключатель невесомости, чтобы успеть схватить Круатандьё. Активировав пояс на какие-то доли секунды, он избежал резкого удара при падении, а затем стал падать с большей скоростью, чем его друг.
Но Круатандьё был уже далеко. Козимо знал, что он не успеет добраться до него раньше, чем тот окажется в выходном отверстии трубы. Он услышал знакомый свист пролетающих отходов, снова включил пояс и стал парить в состоянии невесомости в центре шахты. Черная точка появилась внезапно. С ловкостью акробата Козимо ухватился за этот предмет. От боли он закричал. Юноша был подхвачен и унесен, как пылинка.
Круатандьё выбросило из шахты, и он исчез в огромном резервуаре.
Козимо несся за ним. Он двигался быстрее Круатандьё. Теперь они находились на одной высоте, и Козимо видел, как его друг пытается изо всех сил, но безрезультатно, дотянуться до пульта на своем поясе.
Козимо ждал, когда Круатандьё окажется впереди него, но в силу инерции он не переставал удаляться от Круатандьё, несмотря на включенное антигравитационное поле. Он боролся с потоком воздуха. Внизу под ним постепенно вырисовывалось дно поглощавшей их пропасти; уже были различимы огромные вращающиеся лопасти, которые перемалывали отходы перед тем, как сбросить их в космос. Времени было мало. Козимо переместился на траекторию падения своего друга. Он знал, что удар, который он получит, будет сокрушительной силы. Он принял нужное положение, развел руки в стороны, и Круатандьё с силой бросило на него.
Теперь они падали вместе. Несмотря на то что Козимо включил второй пояс, они все еще неслись в направлении вращающихся лопастей. Поток воздуха больно хлестал Козимо, его ноги и руки — окаменели от напряжения. Он так отчаянно сопротивлялся, что в конце концов им удалось замедлить скорость падения и закрепиться на винте дробильной машины. При такой тяге не могло быть и речи о том, чтобы подняться к шахтам. Дробильная машина измельчала отходы На тысячи частей. Грохот стоял оглушающий.
Круатандьё еле дышал и был почти без сознания. Козимо с трудом удавалось удерживать равновесие. Он достал оружие и, не задумываясь на ни минуту, начал стрелять, превращая в решето оранжевые трубы, тянущиеся вдоль гигантского чрева. Жерла тут же закрылись. Козимо знал, что при появлении частиц системы выброса блокируются, а дно герметически закрывается. Изрешетив трубы, Ко- зимо тем самым активировал систему безопасности. Лопасти дробильной машины стали вращаться медленнее. Как только машина остановилась, Козимо схватил Круатандьё за руку и вместе с ним стал подниматься.
Под ними суетились андроиды, спеша заделать пробоины в оранжевых трубах и обнаружить причины аварии.
Батареи поясов почти разрядились, но Козимо удалось добраться до входа. Он выключил пояса и положил Круатандьё на пол. Его друг не сразу пришел в себя.
— Мы ничем не рискуем, — сказал Козимо. — Причины аварии не свяжут с нами.
— А эти гравитационные пояса — кто-то о них знает?
— Сомневаюсь. Я не сообщал об этом открытии, и никто не изучает проблемы гравитации уже в течение многих поколений… еще не будет активирована система сигнализации. Ожидание казалось нескончаемым. Люди все еще находились в зале, хотя уже был конец рабочего дня. Для Козимо это было настоящей пыткой.
Когда в лаборатории остался только один ученый, появился сам Жан дю Гран-Селье.
— Каков уровень точности работ? — спросил он.
— 1/34 диаметра и 72-я попытка получения необходимой массы и веса, — ответил человек в блузе.
— Хорошо.
Жан подошел к таблице, на которой крупно было написано уравнение:
S4 = (13x13y) 4.
В примечании было указано, что «х» — это диаметр, но не пояснялось, что означает «у».
— У нас есть только несколько недель, чтобы добиться точной центровки, причем точность должна быть максимально возможной, — сказал Жан.
— Вы сомневаетесь, господин?
— У нас все меньше выбор. Мы теперь производим мало сфер.
— Их все труднее делать. Возможности науки и технологий исчерпаны. Недостает одной величины из уравнения Хинкмара. Мы делаем все, что в наших силах.
— Это меня и беспокоит. Из записок Хинкмара. следует, что у него было полное уравнение сферы.
— Не думаете ли вы, что эта величина исчезла из-за нашей ошибки, и это помешает нам получить совершенную сферу?