Услышав, что голос Клары снова начал затихать, мистер Пиктон подбодрил ее:
— Все хорошо, Клара. Что она вам сказала?
— Она сказала, что остановилась… что остановилась…
— Клара?
Глаза девочки остекленели, и сердце мое на минуту ухнуло в пятки, от мысли о том, что она вновь погрузилась в то потрясенное молчание, кое так долго не отпускало ее. Я заметил, как напряглась челюсть доктора, и знал, что он переживает по тому же поводу. Однако мы оба снова вздохнули, когда Клара почти прошептала:
— Она сказала, что видела нашего папу.
Судья Браун наклонился вперед, приложив руку чашечкой к одному из своих больших ушей.
— Боюсь, вам придется говорить чуть громче, юная леди, если это возможно, — сообщил он.
Взглянув на него и тяжело сглотнув, Клара повторила:
— Она сказала, что видела нашего папу. Она сказала, будто папа сообщил ей, что сейчас он вместе с Богом. Будто он сказал ей, что Бог хочет, чтобы мы тоже были с Ним.
Мистер Пиктон сурово кивнул, бросив взгляд на скамью присяжных:
— К сведению жюри присяжных, отец Клары, Дэниэл Хатч, умер 29 декабря 1893 года — приблизительно за полгода до упомянутого вечера. Причиной смерти стал внезапный, — тут мистер Пиктон обернулся и посмотрел на Либби, — весьма внезапный и необъяснимый приступ сердечного заболевания.
— Ваша честь, — вмешался мистер Дэрроу, вставая быстро, как только возможно, — подобные инсинуации…
— Мистер Пиктон, — согласился судья, кивнув мистеру Дэрроу и затем обернувшись к помощнику окружного прокурора, — я предупреждал вас…
— Ваша честь, я ничего не имел в виду, — заметил мистер Пиктон, удивленно расширив глаза. — Это чистая правда, все медики Боллстон-Спа осматривали Дэниэла Хатча во время болезни, и так и не смогли найти объяснений его состоянию.
— Тогда так и говорите, — парировал судья Браун. — Полуправда не лучше лжи, сэр. Продолжайте допрос.
Мистер Пиктон снова обратился к Кларе, смягчив голос:
— А что, как ты думаешь, мама имела в виду, когда сказала, что, по словам папы, Бог захотел, чтобы вы были с Ним?
Клара, как раньше, пожала левым плечом:
— Не знаю. Я подумала, она имеет в виду — когда-нибудь, но…
Кивнув, мистер Пиктон продолжил:
— Но сказать она хотела не это, так?
Клара помотала головой — на сей раз довольно резко, коса сдвинулась в сторону, и тогда стал виден шрам на тыльной стороне шеи; я заметил, что его увидали несколько присяжных и тихо указали остальным.
— Она открыла свою сумку, — проговорила Клара. — И достала папин револьвер.
— Папин револьвер? — уточнил мистер Пиктон. — Откуда ты знала, что это револьвер папы?
— Он держал его под подушкой, — ответила девочка, — и один раз показывал мне. Он велел никогда его не трогать, если только в дом не заберется кто-нибудь плохой. Какой-нибудь вор или… Мама оставила его там, когда папа умер.
Голос девочки оборвался, а лицо ее начало становиться испуганным: испуганным настолько, что не помог, кажется, даже взгляд на доктора. Понимая, что достиг крайне опасной точки, мистер Пиктон подошел ближе и спросил:
— Что же случилось потом, Клара?
— Мама, она… — Головка Клары начала слегка дрожать, потом задрожала и левая сторона ее тельца. Обхватив себя здоровой рукой, девочка собралась с силами, чтобы продолжить. — Мама забралась в подводу. Она разбудила Мэтью и сказала мне отдать ему Томми. Я так и сделала. Потом она снова посмотрела на меня. И сказала мне, что пора отправиться к папе и к Богу. Что там место получше, и что нам надо поступать так, как хочет Бог. — В глазах девочки выступили слезы и покатились по лицу, но она так и не заплакала всерьез, просто обхватила себя покрепче и постаралась говорить дальше. — Она приставила ко мне револьвер…
— Куда она приставила его, Клара, — спросил мистер Пиктон. Девочка показала себе на верх груди, и тут издала наконец всего один задыхающийся всхлип. — А потом?
— Я помню, как она спустила курок, и раздался громкий грохот — но это все, — пробормотала Клара, поплотнее обвивая себя рукой. — Я больше ничего не помню. А потом я уже оказалась дома, у себя в кровати.
Мистер Пиктон снова кивнул и глубоко перевел дыхание:
— Все хорошо, Клара. Все хорошо. А сейчас мы можем поговорить о чем-нибудь другом, если хочешь.
Клара вытерла личико и вымолвила:
— Ладно.
Дав ей пару минут, мистер Пиктон спросил, уже громче:
— Клара — ты помнишь преподобного Паркера?
— Он… он служил в нашей церкви. И иногда приходил навещать маму и папу.
— А что он делал, когда приходил навещать вас?
— Он приходил на обед, — отозвалась Клара. — А иногда ходил гулять с мамой. Папа не любил гулять. Он говорил, что воздух для него плох.
— Мама когда-нибудь брала с собой тебя или мальчиков?
Клара покачала головой:
— Она говорила, что там нам не место.
Мистер Пиктон потянулся к ней и взял девочку за левую руку, с видом чрезвычайного облегчения.
— Спасибо, Клара, — произнес он. А потом добавил, не заботясь о том, что говорил достаточно громко и могли услышать все остальные. — Ты была очень смелой юной леди. — Вернувшись к столу, мистер Пиктон встал и посмотрел на судью и присяжных. — У обвинения больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь. — И сел, оставив Клару перед всей силой взгляда ее матери.
Либби реагировала на показания дочери весьма похоже на то, как предсказывал доктор: сначала она испробовала беззвучные слезы и заламывания рук, потом начала вертеть головой, пытаясь обратить на себя внимание девочки. А после того, как мистер Пиктон шагнул и загородил от нее Клару, слезы и кивки прекратились, и она замерла в полной тишине; глаза же вновь обрели тот самый холодный взгляд, полный ненависти.
Но смогло ли заметить все это жюри присяжных? Или только те немногие из нас, кто знал историю Либби и мог читать по ее лицу?
Клара, без мистера Пиктона поблизости выглядевшая ужасно одинокой, снова опустила глаза и начала тихо шевелить губами. Заметив у девочки выражение, близкое к отчаянию, судья наклонился к ней из-за своего стола.
— Клара? — спросил он. — Ты можешь сейчас продолжать?
Клара, вздрогнув, подняла на него взгляд.
— Продолжать? — тихо проговорила она.
— Защита должна задать тебе свои вопросы, — объяснил судья — с единственной улыбкой, которую я вообще увидел у него за весь процесс.
— О, — отозвалась девочка, будто вспомнив забытое. — Да. Я могу продолжать, сэр.
Судья откинулся на спинку кресла и посмотрел на стол защиты: