Пусть положит по-тихому – и все. Как бы никто вовсе и не терял… А я за то и пост (вот те истинный!) соблюду, разве только, если позволишь, по воскресениям пивка с рыбешкой (самой простенькой, навроде бычка в томате; и к Лайме больше ни ногой (особо – после вчерашнего). Сделай, а? Ну, право, Господи, иже еси!..
Аминь (или как там у Тебя положено).
Прости за докуку. В остальном – всё, Господи. Вопросов больше не имею."
* * *
ЖЕНЕВА – ***
ИЗЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ БОЛЕЕТ ЗПТ ЖДЕМ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ДИАГНОЗА К 9-МУ ЧИСЛУ ЗПТ ВОЗМОЖНА ОПЕРАЦИЯ ХОТЯ НАДЕЕМСЯ НА ЛУЧШЕЕ
РУВИМЧИКУ СТАЛО ХУЖЕ ТЧК ВИДИМО ДАЖЕ ПРИДЕТСЯ ДЕЛАТЬ ПОВТОРНОЕ ОБРЕЗАНИЕ ТЧК
ТВОИ СОВЕТЫ НЕ ПОМОГЛИ ТЕТЮ ГОЛДУ ОТПРАВИЛИ В САНАТОРИЙ К ИЗВЕСТНОМУ ТЕБЕ ПРОФЕССОРУ ТЧК ГОВОРЯТ ЛУЧШЕЕ ДЛЯ НЕЕ СРЕДСТВО ЕССЕНТУКИ НОМЕР СЕМНАДЦАТЫЙ УЗНАЙ ПРОДАЕТСЯ ЛИ ОНА В АПТЕКАХ АМСТЕРДАМА
ПО ПОРУЧЕНИЮ ТЕТИ ГОЛДЫ ЕЕ ПОДРУГА
ФИРА МЕНДЕЛЬСОН
(президент недоволен нашей работой и до рождества отбыл в "горки-9".
по возвращении, как обычно, возможны массовые отставки, если к сроку не добудем надлежащей информации
ваши сведения по операции "рефаим" пока кажутся бесполезными.
видимо, надо удвоить усилия
на помощь к вам в лондон выезжает сам "гюнтер".
возникли некоторые основания полагать, что нити тянутся к объекту из 17-го номера. пока попытайтесь узнать, не ведут ли к нему из лондона какие-либо концы
до возвращения "гюнтера"
вр. исп. обязанности нач. отдела "мигель")
* * *
…И снова вскатилось утро, еще немного потяжелившее память – всего на один день из тысяч и тысяч (кто считал?) подобных ему.
Сколько же, вправду, тысяч было их в моем склепе, этих дней, слипшихся воедино? А сколько же тогда чужих дней сгрудилось на этом забытом чердаке, в моей памяти? Не охватываемые разумом мириады!
Но в странном ощущении пребываю с нынешнего утра: что-то неуловимо сдвинулось. Так бывает на излете опостылевшей зимы: еще все сковано стужей, еще холод пробирает до костей, но что-то уже в зиме надломилось неприметно, притихла неуловимо пурга, примерещился далекий возглас грача, откуда-то из сна поманило звоном капели.
Что-то будет! Не знаю, какими струнками души, но я чувствую – оно уже близко.
Кто там? Что?.. Не ведаю – но жду.
Ибо лишь ожидание – мой удел.
* * *
МОСКВА,
АРБАТ – ***
ФИРЕ МЕНДЕЛЬСОН ВЫСЫЛАЮ ДЛЯ ТЕТИ ГОЛДЫ ЕССЕНТУКИ НОМЕР 17-Й ПУСТЬ НЕ БЕСПОКОИТСЯ
МОЛЮСЬ ЗА ЗДОРОВЬЕ РУВИМЧИКА ЗПТ ЧТОБЫ ПОВТОРНО НЕ ОБРЕЗАЛИ ВОСКЛ ЗНАК
О СОФОЧКЕ ПОЗАБОЧУСЬ
ВАШ ОСЯ
Расшифровка
москва, "мигелю"
материалы по "номеру 17" добыл и срочно пересылаю.
"гюнтер" может не приезжать источник надежный зпт операция "рефаим" может вступать в завершающую стадию
разрешите снова приступать к операции "сфинкс"
"олаф"
* * *
ПРИКАЗ № ***/*** – "с"
1. Объявить по Центру готовность № 1 в связи с вхождением операции "Рефаим" в завершающую стадию. Увольнения отменить, офицерам быть при оружии. (Отв. – ген.-полковник Погремухин О.С.)
2. Племянника" переселить на режимный этаж, вблизи 17-й спецкомнаты. Наблюдение осуществлять круглосуточно. (Отв. – полк. Ухов, мл. лейтенант Лайма Д.)
3. (О субботнике по уборке снега на прилежащей территории и работах по благоустройству Центра в связи с началом операции "Рефаим")
…в случае неявки без уважительных причин – гауптвахта, лишение премиальных и передача дела в Суд чести со всеми вытекающими…
4. (О поощрениях и наградах)
Снегатырев
* * *
— …Нашлась, представляешь, Леденцов, нашлась, друг ты мой сердечный! Та самая, фиолетовенькая, двадцать два дробь сорок восемь – "сэ"! И знаешь ты, где нашлась? У Панасёнкова! Он же, жмот, за любую канцелярскую мелочь удавится! Увидел у меня на столе эту, фиолетовенькую – по-быстрому бумаженции из нее в старую, коричневую переложил (там они все и были, я позже нашел), а эту, гнида, к себе заныкал! Уже после "губы" я к нему в кабинет заглядываю; не иначе, Бог меня просветлил: гляжу – она, родимая! Вот же зараза какая, чуть не подвел под монастырь!.. Ну, ничего, я ее – тем же манером, по-тихому. Пусть-ка теперь сам поищет, сукин сын!.. Нет, Леденцов, ты думай что хочешь, а я тебе скажу – это сам Господь мне помог, точно тебе говорю!.. Ладно… Завтра-то у нас готовность "номер раз" (читал приказ, наверно?), да еще снегоуборка (это после холодного карцера – не хошь?); а нынче, пожалуй, за такое дело можно и по пивку… Я ставлю, не беспокойсь. А насчет сосисок – ты уж меня, Леденцов, друг ситный, извини-уволь: не могу, пост соблюдаю, зарок дал. Вот по этому по самому случаю. Разве только килечек в томате – это вроде, говорят, можно, допускается… Эй, Лаймочка, присоединишься?.. Всё, всё! Понял! Вопросов больше не имею.
Нет глади, которая осталась бы без выбоин.
Из китайской "Книги Перемен"
По заснеженному двору солнечным утром мы в сопровождении однорукого ветерана перебирались из маршальского особняка в белую громадину Центра. Во дворе офицеры в чинах от лейтенантского до подполковничьего размахивали лопатами, убирая сугробы. Сколько я ни возражал, мой чемодан нес однорукий, доверив мне только завернутый в газету пухлый сверток с "мемуаром". Позади в распахнутой шубке, с одним ридикюльчиком в руках, в туфельках на "шпильках", Лайма довольно ловко перепрыгивала через сугробы. При виде нас офицеры на несколько минут прервали работу и смотрели на наше шествие как на некое диво. Причем, что самое странное, пялились не столько на Лайму (это было бы более чем объяснимо), а на меня, и, проходя мимо какого-то капитана, я услышал, как он украдкой бросил своему напарнику-лейтенанту: "Племянник…" И еще одно слово, совершенно загадочное, прозвучало неподалеку: "Рефаим…"