— А вы это обсуждали?
Кэт пожала плечами:
— Он как-то об этом говорил.
Кэт никогда не делилась с бабушкой своими мечтами и надеждами. Нет, она, конечно, знала, что они пару раз ходили на свидания, но бабушка так долго жила с ним по соседству, что просто не могла не заметить, что он по паре раз встречался с половиной девушек южной Калифорнии.
— Может, вам стоит еще раз это обсудить?
А может, не стоит?
— Я приду к тебе после операции, — пообещала Кэт, еще раз целуя бабушку. — Я люблю тебя и просвищу тебе веселый мотив.
Вот только говорить с Янисом о женитьбе она больше никогда не будет. Одного раза вполне достаточно.
— Семейная встреча? — Янис уже хотел было сказать: «Ни за что», но вовремя вспомнил, что от мамы, Малены Савас, обычно так просто отделаться не получается. — Я не уверен, что у меня получится приехать.
Янис прижал трубку к плечу и полез под стол, чтобы перехватить шустрого Гарри на пути к розетке.
— Именно поэтому я и решила позвонить тебе заранее. Так, чтобы точно мог освободить под нашу встречу выходные. — Мама говорила вполне жизнерадостно, но Янис безошибочно уловил ту нотку, которая ненавязчиво намекала, что ему нужно хоть разбиться в лепешку, а приехать, если, конечно, он не хочет, чтобы его предали анафеме.
Вот только Янис всю жизнь старательно оттачивал навык уклонения от семейных обязанностей, и так просто сдаваться он не собирался. Не то чтобы он не любил родственников, по отдельности он их очень даже любил. А вот толпы терпеть не мог. А как ни крути, если всех его родственников собрать на «семейную встречу», то получится огромная толпа.
— И когда вы меня ждете?
Расстроившись, что ему не удалось засунуть пальцы в розетку, Гарри теперь пытался выдавить Янису глаз, и тому не оставалось ничего иного, кроме как молча отбиваться от настырных ручонок, к вящей радости малыша.
— На День матери. А что это у тебя шумит?
— Посудомоечная машина.
— А по-моему, похоже на ребенка. Я бы даже сказала, что на лепет младенца. Янис, может, ты хочешь мне что-то сказать? — В голосе матери сразу же зазвучало радостное предвкушение.
— Я хочу сказать, что не знаю, смогу ли я к вам приехать.
— Но я специально выбрала эту дату, потому что приедет и твой отец. — Незадолго до Рождества Сократес перенес сердечный приступ, но теперь опять с головой ушел в работу. Янис прекрасно понимал, что матери это не нравится, но ничего с этим поделать она не могла. — К тому же вы все придете на семейную встречу в День матери и тем самым сможете ей доказать, как сильно вы ее любите.
— Другими словами, ты хочешь, чтобы меня замучила совесть.
— Ну, если тебе хочется так думать, — глубоко вздохнула Малена.
— Я люблю тебя.
— Да я знаю, и еще я помню, что ты ненавидишь толпы. Только я-то зову тебя встретиться не с толпой, а с твоей семьей.
Да-да, с той толпой, от которой у него никогда не получится избавиться.
— …и они хотят только того…
— …что лучше для меня, — закончил Янис знакомую присказку.
— Именно.
— Возможно, — признал Янис. — Но еще они хотят жить в моем доме весной, приезжать сюда с друзьями и все лето валяться на пляже, хотят, чтобы я стал крестным для всех их детей…
— Тебе следовало бы гордиться.
— Непременно, — выдавил Янис сквозь сжатые зубы.
Гарри все-таки умудрился засунуть свои пальчики Янису в рот, а потом громко запищал, когда тот слегка куснул их.
— Это младенец! — радостно постановила Малена. — Чей он?
— Не мой, — заверил Янис, понимая, что дальше врать бессмысленно. — И можешь даже не рассчитывать, что он станет твоим внуком. Мне пора, к тому же еще кто-то звонит.
И он даже не соврал.
— Ты пытаешься от меня отделаться.
— Я пытаюсь заниматься делами.
— С ребенком на руках?
— Мне пора, я тебе позвоню.
И Янис повесил трубку, не дожидаясь маминого ответа.
Но, даже разговаривая с производителем мебели из Колорадо, Янис никак не мог отделаться от мысли, что так просто мать его в покое не оставит. Малена Савас твердо решила, что все ее дети должны жениться и обеспечить ее внуками. И теперь, когда Йоргос и Софи снова вместе и ждут ребенка, мама сосредоточила все свое внимание на нем.
И все слова Яниса о том, что ей нужно радоваться тому, что есть, и не просить большего, мама пропускала мимо ушей и продолжала настаивать на своем.
— Янис, дорогой, я же не для себя стараюсь, — уверяла его мать, когда он по глупости все-таки приехал к ней на Рождество. А потом, по еще большей глупости, позволил зажать себя в угол для одного из ее любимых разговоров наедине, когда она радостно сообщала, как ему нужно прожить свою жизнь, а ему не оставалось ничего иного, кроме как молча сжать зубы и терпеть. — Это все ради тебя, так ты будешь счастлив! Наконец-то ты станешь тем, кем должен быть.
— Неужели? А выйдя за отца, ты стала самой счастливой женщиной на Земле?
Все дети Малены прекрасно знали, что быть женой Сократеса — это вам не на пикник сходить, так же как и быть его ребенком — не в парке погулять. Сократес никогда не был простым человеком.
— Твой отец… твой отец — это мое испытание, — все-таки нашла в себе силы признать Малена. — Но без него у меня никогда не было бы такой интересной жизни.
— Это точно, — сухо согласился Янис.
И тогда она стукнула его по руке и заявила:
— Я люблю твоего отца, пусть у нас с ним и не всегда все гладко, но люблю я именно его. И ни за что не согласилась бы променять нашу жизнь на чью-нибудь другую.
— Да, вот только ты бы на это не согласилась бы не из-за отца, а из-за внуков, которых ты наконец-таки дождалась.
— И из-за них тоже, — рассмеялась Малена. — Внуки — это благословение, и я надеюсь, что у тебя тоже будет множество внуков.
— Спасибо, конечно, но мне и без них неплохо.
— А будет еще лучше.
— Я пока что не собираюсь даже детей заводить.
— Мы все знаем, куда ведут благие намерения.
— А по-твоему, жизнь без жены — это ад? — рассмеялся Янис.
— По-моему, ты просто еще не нашел подходящую женщину.
При этих словах перед Янисом промелькнул смутный образ рыжей веснушчатой Кэт с ярко-зелеными глазами. Позже он пытался себя уверить, что этот образ возник просто потому, что, кроме нее, еще ни одна женщина не пыталась заговорить с ним о слове на букву «С».
— Просто на свете нет подходящей мне женщины, — твердо возразил он.