Родители прожили вместе больше сорока лет, и их брак всегда казался ему чем-то незыблемым и нерушимым.
— Где у тебя чашки? — с кухни спросила мать. Чай она уже нашла.
Янис показал.
— Мам, мне кажется, что ты излишне драматизируешь.
— Я уже сыта по горло этим мужчиной. Он отказывается смотреть правде в глаза, отказывается признать, что и он смертен. Знаешь, что он сказал, когда я напомнила ему о семейной встрече?
— Что ему нужно работать?
— Что ему нужно работать! — Мать уже почти кричала. — А еще, что ему обязательно нужно для этого лететь в Грецию. Что за человек!
Янис лишь головой покачал.
— Я так устала с ним спорить, его ничем не прошибешь, — продолжила мама. — Я так устала.
— Может, тебе нужно не чай пить, а хорошенько выспаться? — спросил Янис, обнимая мать за плечи.
— Возможно. — Теперь она говорила так тихо, что Янис лишь с трудом ее расслышал.
— Я приготовлю тебе постель.
Отнеся ее чемодан в комнату Милоша, Янис задумался, не позвонить ли ему отцу. Знает ли он том, что его оставили? Или отец-трудоголик даже не заметил, что мама ушла?
Постелив постель, он вернулся на кухню.
— Тебе нужно поговорить с отцом.
— Нет.
— Мам.
— Нет.
Янис пристально на нее посмотрел, но она лишь устало улыбнулась и покачала головой.
— Мне нужно поспать, а то я не спала уже несколько дней.
— Я тоже, — пробормотал Янис себе под нос.
Этой ночью он так и не сомкнул глаз, размышляя о том, с чего это весь мир встал с ног на голову, и мечтая о том, чтобы Кэт снова оказалась в его объятиях.
В его жизни.
Через день после того, как Кэт вернулась в Сан-Франциско, она сказала Адаму, что не может выйти за него замуж.
Придя домой после работы, Адам очень обрадовался, что она наконец-то приехала, но, когда она вернула ему кольцо, его радость малость поугасла.
— Дело не в тебе, дело во мне, — пояснила она.
И самоуверенный Адам сразу же ей поверил.
— Я так и подумал, что у тебя возникли какие-то сомнения, когда ты так долго возилась с выбором платья. Похоже, ты поняла, что светская жизнь тебе не подходит.
И в этом все дело? Янис тут вообще ни при чем? Остается надеяться, что Адам понял ее мотивы лучше, чем она сама.
— Но ты же все равно пойдешь со мной на бал? Ведь так?
— А ты все еще этого хочешь? — удивленно спросила Кэт.
— Ну, теперь у тебя есть платье, а мне не с кем идти. — Адам развел руками и с надеждой улыбнулся.
И Кэт вдруг поняла, что согласна на это.
— Хорошо, но только не думай, что это что-то изменит…
— Я понимаю.
— …и если ты действительно уверен, что этого хочешь.
— Конечно хочу, почему нет?
И действительно, почему? А так ей хоть будет что рассказать бабушке. Ведь по телефону она не стала говорить, что ушла от Адама, лучше она это как-нибудь скажет при встрече.
И бабушка вряд ли этому удивится или расстроится.
Да и сама она не слишком расстраивалась, во всяком случае, не из-за разрыва с Адамом.
А расстраивалась она из-за Яниса, которого не могла выкинуть из головы ни днем ни ночью. Когда три года назад он заявил, что не собирается ни на ком жениться, она убежала в другой город, так что ее жизнь полностью изменилась, и у нее просто не осталось времени, чтобы вспоминать о нем.
— И как, помогло? — насмешливо спросила она у себя.
А теперь она полностью отдалась воспоминаниям, чувствуя, как с головой погружается в отчаяние.
Может, если она сейчас настрадается, то потом и думать о нем забудет? Хотя вряд ли стоит на это рассчитывать. Если вдруг Бог не наградит ее амнезией, то она так всю жизнь и будет о нем горевать.
Хорошо, хоть в библиотеке она работает с детьми. Рядом с ними просто невозможно оставаться жалкой и несчастной. Дети такие живые и веселые, что волей-неволей приходится под них подстраиваться. Вот только, глядя на одного двухлетнего малыша, Джексона, она каждый раз вспоминала Гарри, и у нее застревал комок в горле.
А потом, придя домой, она пила чай и из окна наблюдала за миссис Венг, причесывающей кошку, подозревая, что через пятьдесят лет сама станет такой же.
И эта мысль несла в себе некоторое утешение.
* * *
Родители сами прекрасно во всем разберутся.
Янис всю ночь пытался себя в этом уверить, но получалось у него как-то не очень.
Всю жизнь он воспринимал их как нечто само собой разумеющееся. Они всегда дарили ему свою безоговорочную любовь и поддержку, семью, стабильность. Кэт ему завидовала, а он не понимал, чему тут завидовать. Раньше не понимал.
Теперь же он чувствовал, что просто обязан как ей, так и им, вновь соединить их.
Вот только они явно не собирались ему в этом помогать.
Мать заявила, что только начинает жить, после того как пустила сорок лет коту под хвост.
— Ты его не любишь? — Янис предпочитал не говорить о таких вещах, но теперь он просто обязан был спросить, обязан был узнать.
— Конечно, я люблю этого старого козла! Но я не люблю его работу, и я не люблю его эгоизм, из-за которого он так наплевательски относится к другим! Я люблю его, но нам пора расстаться.
— Но ты хочешь не просто расстаться, а развестись с ним.
— Потому что я не могу просто сидеть и смотреть, как он себя убивает!
— И поэтому ты убегаешь? — Янис явно чего-то не понимал в этой жизни.
— Да, оставаясь с ним, я понемногу убиваю себя каждый день.
А его убивал этот спор. Вот только отец не спешил звонить, а мать — сдаваться.
Но чем больше он ее слушал, тем больше начинал понимать. Оказывается, они с Кэт очень похожи. Они обе готовы очень далеко зайти ради любви, но у всего есть свой предел, а значит, он куда больше похож на отца, чем ему бы этого хотелось. Похоже, что они оба упрямые, слепые эгоисты.
У Яниса не было ни малейшего желания звонить отцу, ведь после того, как тот понял, что Янис не собирается продолжать его дело, а заодно всю жизнь жить по его указке, они практически перестали общаться.
— Мам, я звоню отцу.
В Нью-Йорке было уже десять часов, так что отец наверняка вернулся с работы.
— Если ты не хочешь, чтобы я ему звонил, — продолжил Янис, не дождавшись ответа, — то лучше скажи об этом сейчас.
— Я не думаю, что из этого получится что-то хорошее, — еле слышно отозвалась мама.