Маша, которую мать не видела, умоляюще сложила руки.
– Я не отказываюсь, – мрачно ответила я, – просто могу быстро не управиться.
В девять утра я позвонила Неле Самойловой и услышала бойкий ответ:
– Архив.
– Нелечка, это Вилка, – Лисой Патрикеевной запела я, – мы давно не общались.
– Так некогда, – безо всякой обиды ответила Неля, – я день-деньской на работе. Говори сразу, что надо?
– Артем Петрович Васюков, примерно двадцать лет, студент Полиграфического института.
– Так, дальше.
– Можешь узнать, где он учился?
– Я ослышалась или ты говорила про Полиграф? – съехидничала Неля.
– Меня интересует, какую и когда он посещал школу. И если получится, попытайся отыскать сведения побыстрее, – попросила я.
– Ну уж это как пойдет, – откликнулась Самойлова.
– Ты лучшая! – льстиво завершила я разговор.
– Вне всяких сомнений, – не смутилась Нелька, – намбер уан – это я.
Дальше утро потекло своим чередом. Я умылась, выпила кофе, поругалась с прорабом, который пытался меня убедить, что дорогие итальянские двери, сделанные из многослойного картона, лучше дешевых российских из цельного массива дуба, позвонила Реброву, клятвенно пообещав через полтора часа быть в издательстве, и спустилась во двор. И сразу же мне на глаза попалась Мусенька, облаченная в спортивный костюм из велюра, естественно, розового цвета. Сначала я удивилась: вот уж не предполагала, что фирмы, создающие одежду для занятий физкультурой, выпускают размеры больше семидесятого. Потом вспомнила о вежливости и быстро сказала:
– Привет.
– Доброе утро, – заулыбалась несостоявшаяся клиентка, – как дела?
– Отлично, – бойко отрапортовала я, – а у тебя? Собралась в фитнес?
– Нет, – отмахнулась Мусенька, – на стройку нашего нового дома. Муж сказал: «Не стоит мучиться! Решим проблему иначе: пристроим большой лифт к зданию снаружи, не порти свою фигуру». Вот едем на встречу с производителем подъемников. Ну, мне пора!
Помахав рукой, Мусенька бойко потопала к огромной палатке черного цвета с затемненными стеклами, стоявшей чуть поодаль. Она открыла дверь, вошла в магазин… и тот внезапно поехал. Я разинула рот. Это был не тонар, а автомобиль доселе никогда не виданных мною чудовищно огромных размеров! Хотя почему я так удивилась? Не на «Оке» же Мусеньке кататься. Я ничего не имею против отечественной малолитражки, но эта Барби туда ни за какие пряники не влезет. Значит, она решила завязать со спортом, так и не начав тренировки, проблема похудеть под лифт отпала. Надеюсь, и мои трудности разрешатся столь же просто.
Я села в «ежика» и услышала писк мобильного.
– Никаких особых трудностей не было, – отрапортовала Неля, – записывай. Васюков с седьмого по девятый класс посещал школу номер две тысячи девять, она находится в Лучном проезде. В середине года парень поступил в художественное училище, окончил его и подался в институт.
– Немного странно срывать ребенка с места, не дав ему завершить год, – отметила я.
Самойлова чихнула прямо в трубку.
– Будь здорова, – пожелала я.
– Мерси, – шмыгнула носом подруга, – а вот я ничего настораживающего в этом не вижу. Васюков поменял адрес. Раньше он жил в Лучном проезде, через два дома от школы. Очень удобно, можно ходить пешком. Потом Васюковы переехали на другой конец столицы. Так что ж, школьнику больше часа на метро на занятия плюхать? Думаю, парень поэтому и пошел в художественное училище, оно находится рядом с новой квартирой. Кстати, это была не первая смена места учебы. Когда Артему исполнилось девять, семья переехала в Лучный.
Я решила уточнить:
– А какую школу мальчик посещал с первого класса?
– Написано: «В связи с состоянием здоровья находился на домашнем обучении», – ответила Неля.
– До седьмого класса? – поразилась я.
– Ничего странного, – вновь не удивилась Самойлова, – он мог болеть или в детский коллектив не вписывался. А еще встречаются родители, которые не довольны школьной программой, учителями.
– Дай мне имя директора школы в Лучном, – попросила я.
– Маргарита Семеновна Яценко, она там двадцать пятый год рулит, – сообщила Неля. – Ты опять в какую-то историю влезла?
– Нет, – попыталась соврать я, – знакомые попросили помочь с документами разобраться…
– Да ладно, – перебила меня Неля, – можешь мне не лгать. Хочешь, подскажу, как к Яценко подобраться? Она с посторонними резкая.
Я обрадовалась:
– Буду благодарна за совет.
– Для начала передай ей от меня привет, – засмеялась Самойлова, – я у нее учительницей младших классов начинала. Могу даже позвонить Маргарите, составить тебе протекцию. С ней лучше говорить честно! Например, писательница Арина Виолова работает над новым документальным детективом, у нее есть пара вопросов.
– Что же ты до сих пор молчала? – укорила я подругу.
– Меня кто-нибудь про дружбу с Яценко спрашивал? – парировала Неля. – Записывай мобильный номер Маргариты, минут через пятнадцать можешь с ней связаться.
Я притормозила на перекрестке. Если ехать в издательство, то нужно перебираться в левый ряд, если я хочу попасть в Лучный, следует поворачивать направо, решение надо принимать быстро.
Ребров никуда не денется, деньги для Арины Виоловой лежат в сейфе, и рано или поздно мне придется отдать Гарику рукопись, поэтому сейчас лучше поспешить в противоположную от издательства сторону. Самойлова права, я пишу документальные детективы и, вероятно, сумею не только помочь Норе успокоиться, но и найду новый сюжет.
Маргарита Семеновна за версту выглядела директором школы. Вид у дамы был элегантный, но суровый до крайности. Не успела я войти в кабинет, как она глянула на меня поверх очков и холодно спросила:
– Вы мать Бориса Фомина?
– Нет, – пискнула я, чувствуя неземную радость от того, что не имею ни малейшего отношения к проштрафившемуся хулигану, – меня зовут Виола Тараканова, под псевдонимом Арина Виолова я пишу книги. Вам привет от Нели Самойловой. Вот.