Путнис пожал плечами.
— Посмотрим, — ответил он. — Кажется, Мурниерс уверен в своей правоте. Он очень редко арестовывает не тех людей. Он работает гораздо эффективнее меня. Но вы, кажется, сомневаетесь, комиссар Валландер? Смею ли я спросить вас, на каком основании?
— Я не сомневаюсь, — ответил Валландер. — Просто я сам слишком часто задерживал людей, которые меньше всего подходили для роли преступника. Я только размышляю. Ничего больше.
Они молча пили кофе.
— Конечно, хорошо, если убийцу майора Лиепы арестуют, — прервал молчание Валландер. — Но этот Упитис как-то совсем не похож на главаря сложно организованной преступной банды, решившей избавиться от офицера милиции.
— Может быть, он наркоман, — не сразу ответил Путнис. — А наркоманов можно склонить к чему угодно. Кто-то, стоящий за ним, мог дать ему приказ.
— Убить майора Лиепу деревянной дубинкой? Ножом или пистолетом — это я еще понимаю. Но деревянной дубинкой? И как он перенес тело в порт?
— Не знаю. Это Мурниерс как раз и будет выяснять.
— А как с тем человеком, которого вы допрашиваете?
— Хорошо. Пока что он не сделал никаких важных признаний, но сделает. Я уверен, что он замешан в контрабанде наркотиков, к которой также причастны те люди на плоту. Сейчас я нарочно тяну время. Я дал ему возможность подумать над ситуацией, в которой он оказался.
Путнис вышел из комнаты. Валландер продолжал неподвижно сидеть на стуле, пытаясь составить общую картину происходящего. Интересно, знает ли Байба Лиепа о том, что ее друга Упитиса схватили за убийство ее мужа? Он воссоздал в памяти охотничий домик в хвойном лесу. А вдруг Упитис боялся, что Валландер тоже слишком много знает и что и его придется ударить деревянной дубинкой по голове? Валландер понял, что все теории рушатся, а все умозаключения рассыпаются, одно за другим. Он попытался собрать их обломки и посмотреть, не осталось ли чего-нибудь, с чем можно идти дальше. Проведя в одиночестве час, он понял, что на самом деле может сделать только одно. Вернуться в Швецию. Он приехал в Ригу, потому что латышская милиция просила его о помощи. Он не смог ничем помочь, и теперь, когда преступник, похоже, взят, оставаться больше незачем. Можно только признать, что у него было помутнение рассудка — всю ночь его допрашивал человек, возможно, оказавшийся тем, кого он сам разыскивал. Он сыграл роль господина Экерса, ничего не зная о той пьесе, в которой ему предложили участвовать. Единственное разумное решение — как можно быстрее уехать домой и забыть все это дело.
И все же он сопротивлялся. Помимо его собственного отвращения и смятения было нечто другое: страх и настойчивость Байбы Лиепы и усталые глаза Упитиса. Он вдруг подумал: если многое в латышском обществе для него невидимо, то, может, ему дано видеть то, что не замечают другие.
Он решил подождать еще несколько дней. А поскольку испытывал потребность заняться чем-нибудь конкретным, вместо того чтобы просто сидеть и думать у себя в номере, он попросил сержанта Зидса, терпеливо ждущего в коридоре, принести ему материалы расследований, которыми майор Лиепа занимался последние двенадцать месяцев. Теперь, когда он не видел ни малейшей возможности идти вперед, он решил заглянуть назад, в прошлое майора. А вдруг в архивах он найдет то, что поведет его дальше?
Сержант Зидс продемонстрировал большую расторопность и через полчаса вернулся с кучей пыльных папок.
А еще через шесть часов сержант Зидс охрип и стал жаловаться на головную боль. Валландер не сделал перерыва на обед. Они просматривали папки, одну за другой, и сержант Зидс переводил, объяснял, отвечал на вопросы Валландера и опять переводил. Когда они дошли до последней страницы последнего отчета из последней папки, Валландер понял, что разочарован. Он отметил, что последний год своей жизни майор Лиепа потратил на поимку насильника и грабителя, который долгое время терроризировал один из пригородов Риги, раскрыл два дела о подделке бухгалтерских документов и три убийства, два из которых были совершены на бытовой почве. Но нигде он не смог обнаружить того, чем, по словам Байбы Лиепы, занимался ее муж на самом деле. Судя по архиву, майор Лиепа был, без сомнения, усердным, даже иногда чересчур педантичным. Но это было все, что Валландер смог извлечь из архивов. Он отослал Зидса с папками и подумал, что не хватает как раз того, что действительно заслуживает внимания. Ведь где-то же он хранил материалы секретного расследования, подумал Валландер. Вряд ли можно представить себе, что он держал все в голове. Майор понимал, что рискует и что его могут разоблачить. Как он мог всерьез заниматься расследованием, полагая, что делает это для будущих поколений, если он нигде не оставил завещания? Сбей его, скажем, машина на улице — никто ведь ничего уже не узнает! Но ведь где-то должны быть письменные материалы и кто-то должен знать где. Известно ли это Байбе Лиепе? Или Упитису? А может, у майора был еще кто-то, кого он скрывал даже от собственной жены? Это вполне вероятно, рассуждал Валландер. Доверие, которое мы оказываем другому человеку, может стать для него бременем, говорила Байба Лиепа. Наверняка эти слова принадлежат ее мужу.
Сержант Зидс вернулся из архива.
— У майора Лиепы была когда-нибудь другая семья? — спросил его комиссар.
Сержант Зидс покачал головой.
— Не знаю, — ответил он. — Возможно, это знает его жена?
Валландер не имел сейчас ни малейшего желания задавать этот вопрос Байбе Лиепе. Он понимал, что теперь ему придется воевать в одиночку. Не делясь излишней информацией, не обременяя других своим доверием — но охотиться одному на той территории, которую он сам себе очертил.
— Ведь наверняка существует личное дело майора Лиепы, — сказал он. — Я хочу его посмотреть.
— У меня нет к нему доступа, — ответил сержант Зидс. — Только у очень немногих людей есть разрешение брать материалы из личных архивов.
Валландер показал на телефон:
— Тогда позвоните тому, у кого есть такое разрешение. Скажите, что шведский полицейский хотел бы познакомиться с личным делом майора Лиепы.
После некоторых усилий сержанту Зидсу удалось найти полковника Мурниерса, который обещал немедленно принести личное дело майора Лиепы. Через сорок пять минут на столе Валландера лежала красная папка. Первое, что он увидел, открыв папку, было лицо майора. Фотография была старой, и он удивился, что за десять лет майор внешне почти не изменился.
— Переведите, — велел он Зидсу.
Сержант покачал головой.
— Мне не разрешается читать материалы красных папок, — ответил он.
— Но, если вы имеете право принести папку, у вас, наверное, есть и право перевести мне ее содержание?
Сержант Зидс с несчастным видом опять покачал головой:
— Такого права у меня нет.
— Я даю вам разрешение. Вы только скажите мне, была ли у майора Лиепы другая семья, кроме его жены. Потом я прикажу вам все забыть.