Как и договаривались, Хун Ци заехала за нею, а в аэропорту провела ее через какой-то спецконтроль, так что в очереди стоять не пришлось.
Расстались они у паспортного контроля. Хун протянула Биргитте маленький сверток:
— Сувенир из Китая.
— От вас или от страны?
— От нас обеих.
Биргитта Руслин подумала, что, вероятно, все же была несправедлива к Хун. Возможно, она вправду хотела помочь ей забыть нападение?
— Удачного полета, — сказала Хун. — Может статься, когда-нибудь увидимся.
Биргитта прошла паспортный контроль. А когда обернулась, Хун уже исчезла.
Только когда самолет поднялся в воздух, Биргитта развернула сверток. Там оказалась маленькая фарфоровая статуэтка: юная девушка, вскинувшая вверх руку с красной книжечкой Мао.
Биргитта спрятала подарок в сумку и закрыла глаза. Облегчение, оттого что она наконец летит домой, наполнило ее огромной усталостью.
В Копенгагене ее встретил Стаффан. Вечером она сидела рядом с ним на диване и рассказывала о своих приключениях. Но о нападении словом не обмолвилась.
Позвонила Карин Виман. Биргитта обещала в самом ближайшем будущем приехать в Копенгаген.
На другой день она пошла к врачу. Давление снизилось. Если показатели останутся стабильны, уже через несколько дней ее выпишут на работу.
Когда она вышла на улицу, падал снег. Ей ужасно хотелось поскорее вернуться к работе.
Назавтра она уже в семь утра сидела у себя в конторе, разбирая скопившиеся на столе бумаги. Хотя официально еще была на бюллетене.
Снегопад усилился. Глядя в окно, Биргитта видела, как растет сугробик на подоконнике.
Фигурку с румяными щеками и широкой победоносной улыбкой, с поднятой над головой красной книжечкой она поставила возле телефона. А фотографию, распечатанную с пленки камеры наблюдения, достала из кармана и засунула на дно одного из ящиков.
И задвинула ящик с ощущением, что все наконец-то осталось в прошлом.
В борьбе за полное освобождение угнетенных народов полагайтесь прежде всего на их собственную борьбу, а потом, и только потом, на международную поддержку.
Народ, победивший в собственной революции, должен помочь тем, кто еще борется за свободу. Таков наш интернационалистский долг.
Мао Цзэдун
Беседа с африканскими
друзьями 8 августа 1963 года
В пятидесяти километрах от Пекина, неподалеку от развалин дворца Желтого Императора, [5] за каменной оградой располагалось несколько серых зданий, которые в разных обстоятельствах использовало руководство китайской компартии. Внешне невзрачные постройки скрывали просторные конференц-залы, кухню, ресторан и были окружены парком, где собравшиеся могли размять ноги или провести доверительную беседу. Лишь те, кто принадлежал к самым тесным кругам партийного руководства, знали, что именно здесь, в так называемом Желтом Императоре, устраивают все важнейшие совещания о будущем Китая.
Так было и однажды зимой 2006 года. Рано утром кортеж черных автомобилей на полной скорости проехал в ворота, которые немедля закрылись. В самом большом конференц-зале пылал камин. Всего собралось девятнадцать мужчин и три женщины; преимущественно люди старше шестидесяти, самым молодым — около тридцати пяти. Все знали друг друга. В совокупности они составляли элиту, практически управлявшую Китаем — и его политикой, и экономикой. Отсутствовали только председатель республики и главнокомандующий вооруженными силами. Но этим-то двоим участники и доложат о предложениях, принятых на данном совещании.
На повестке дня стоял один-единственный вопрос. Сформулировали его в строжайшей тайне, и каждый из присутствующих дал подписку о неразглашении. Нарушитель бесследно исчезнет с публичной арены, на сей счет ни у кого сомнений не было.
В одном из обособленных помещений взволнованно расхаживал взад-вперед мужчина лет сорока. В руке у него был текст доклада, много месяцев он работал над ним и знал, что огласит сегодня один из важнейших документов, когда-либо представленных руководству партии с тех пор, как Китай в 1949 году обрел самостоятельность.
Два года назад Янь Ба получил это задание от председателя Всекитайского собрания народных представителей. В Пекинский университет, где он работал на кафедре футурологии, поступила депеша, что председатель желает с ним переговорить. Во время беседы с глазу на глаз председатель и дал ему означенное поручение. С того дня его освободили от профессорских обязанностей и предоставили в его распоряжение штаб из тридцати человек. Весь проект был строжайше засекречен и находился под контролем службы безопасности председателя. Текст доклада Янь Ба написал целиком на своем компьютере. И кроме него, никто другой к нему доступа не имел.
Сквозь стены в комнату не проникало ни звука. По слухам, некогда здесь была спальня жены Мао Цзэдуна, Цзян Цин, которую после смерти Мао арестовали вместе с еще тремя сообщниками — их назвали бандой четырех — и предали суду, но в тюрьме она покончила с собой. Цзян Цин требовала, чтобы в спальне царила абсолютная тишина. Каменщики и маляры всегда выезжали вперед, чтобы обеспечить звукоизоляцию ее спальни, а откомандированные солдаты отстреливали всех брехливых собак вблизи ее случайного жилища.
Янь Ба посмотрел на часы. Без десяти девять. Ровно в девять пятнадцать он начнет свое выступление. В семь утра он принял полученную от врача пилюлю, которая успокаивала, но не вызывала сонливости. И сейчас Янь Ба чувствовал, как нервозность отступает. Если написанное в его докладе однажды осуществится, то возымеет огромные последствия по всему миру, а не только в Китае. Однако никто не узнает, что именно он продумал и сформулировал идеи, ставшие реальностью. Он просто вернется к своим профессорским делам, к студентам. Его заработная плата возрастет, а в квартиру попросторнее, в более престижном районе в центре Пекина, он уже переехал. Обязательству молчать он будет следовать всю жизнь. Ответственность, критика, а может быть, и слава за осуществленное дело достанутся важным политикам, стоящим высоко над всеми гражданами Китая, и над ним тоже.
Он сел у окна, выпил стакан воды. Быть или не быть большим переменам — решается не на полях сражений, а в закрытых помещениях, где облеченные огромной властью люди определяют, в каком направлении пойдет развитие. Вместе с лидерами США и России китайский председатель — самый могущественный человек на планете. Сейчас ему предстоит принять великое решение. Собравшиеся здесь — его уши. Они выслушают его, Янь Ба, и дадут свою оценку. Результат мало-помалу просочится из Желтого Императора в широкий мир.