– А теперь, когда ты про это узнал, сможешь ли ты предотвратить падение и избежать западни?
– Попробую, Пол, попробую! – Это все, что смог ответить Мейсон.
Ровно в десять судья Хартли призвал собравшихся к порядку и предложил обвинителю продолжить вызов свидетелей.
Гамильтон Бергер сказал:
– У меня имеется еще несколько вопросов к мистеру Максу Даттону, эксперту по драгоценным камням.
– Одну минуточку, – вмешался Мейсон. – Ваша честь, я хотел бы обратиться к суду. Я прошу исключить все показания Мэй Иордан на том основании, что в них нет ничего, что так или иначе связывало бы моего подзащитного с преступлением.
– Если суд разрешит, – сразу же поднялся с места Гамильтон Бергер, – свидетель Даттон покажет, что один из бриллиантов, найденных в конторе мистера Мейсона, – из последней партии, полученной им от Векстера.
Мейсон пожал плечами:
– Это не имеет никакого отношения к моему подзащитному. Джон Джефферсон не давал Мэй Иордан этих бриллиантов. Даже если мы примем безоговорочно ее показания и на их основании решим, что она взяла эти два камня из конторы, а не принесла их туда, чтобы незаметно подсунуть, обвинение не может приписать Джефферсону того, что сделал Ирвинг.
– Это же было сделано в его присутствии, – возразил прокурор.
– Это вами не доказано, – парировал Мейсон.
Судья Хартли потер подбородок:
– Я склонен считать, господин обвинитель, что ходатайство защиты может быть принято судом. Суд уже много раздумывал над этим.
– Если суд разрешит, – взмолился Бергер, – это же совершенно ясное дело. Я доказал, что эти камни находились у Монроя Векстера, когда он спрыгнул с судна, а потом они были найдены у обвиняемого…
– Вовсе не у обвиняемого, – поправил его Мейсон.
– Ну в конторе, от которой у него есть ключ.
– У швейцара есть ключ, у управляющего есть ключ, у уборщицы есть ключ, у Вальтера Ирвинга есть ключ.
– Защитник прав, – склонил голову судья. – Сначала нужно доказать, что этими камнями полновластно распоряжался обвиняемый, тогда будет установлена их связь с данным делом. Это главное. Что касается показаний Мэй Иордан, заявление защиты нам представляется вполне обоснованным, и суд принимает его к рассмотрению… Продолжайте, обвинитель.
Гамильтон Бергер снова вызвал Макса Даттона. Даттон подтвердил, что один из камней, найденных в конторе Перри Мейсона, принадлежит к последней партии бриллиантов, полученной им от Векстера.
– У меня нет вопросов к свидетелю, – сказал Мейсон, когда Бергер предложил ему еще раз допросить ювелира.
– На этом, – совершенно неожиданно объявил драматическим тоном окружной прокурор, – я пока заканчиваю вызов свидетелей обвинения.
После этого был объявлен пятнадцатиминутный перерыв, во время которого судья Хартли, Перри Мейсон и Гамильтон Бергер жарко спорили, имеется ли в данном деле состав преступления или нет. Были приведены многие случаи из судебной практики не только штата Калифорния, но и других штатов. В итоге было решено, что доказательства, приведенные обвинением, достаточны и что, если присяжные посчитают их убедительными, их приговор будет полномочным.
Гамильтон Бергер улыбнулся и сказал:
– Я думаю, если суд наберется терпения, он вскоре получит даже слишком много доказательств по делу об убийстве!
Судья Хартли подозрительно посмотрел на него, поджав губы, и обратился к секретарю суда:
– Позовите присяжных.
Мейсон повернулся к своему клиенту.
– Вот так, Джефферсон, – сказал он, – вам придется дать показания. Похоже, что вы не доверяете мне как вашему адвокату. Вы все свалили на меня, не считая необходимым хоть в чем-то мне помочь. Мне думается, я сумею убедить суд, что свидетельница Мэй Иордан солгала, заявив, что вы вернулись в контору в то время, когда она еще находилась там. Девушка из табачного киоска внизу подтвердит, что вы оба поднялись наверх лишь после того, как управляющий зданием занял свой пост у лифта. Полагаю, что, если нам удастся уличить ее во лжи в одном пункте, все ее показания перестанут внушать доверие. Хотя должен признать, она произвела весьма благоприятное впечатление на присяжных.
Джефферсон холодно поклонился:
– Я рад за нее.
– Цените те несколько минут, которые вам предоставлены, и скажите мне то, что вы считаете необходимым сказать.
– Самое главное, что я не виновен. Это все, что вам следует знать.
– Какого дьявола вы не доверяете мне?
– Потому что есть некоторые вещи, о которых я никому не хочу говорить.
– Если вы имеете в виду ночь с пятого на шестое июня, то я знаю, где вы ее провели. И гораздо страшнее то, что прокурору это известно.
На какое-то мгновение Джон Джефферсон окаменел, но потом отвернулся в сторону и сказал безразличным тоном:
– Я не буду отвечать ни на какие вопросы относительно той ночи.
– Не будете, потому что я не стану их задавать при допросе, но я непременно спрошу, где вы были рано утром шестого. Смотрите, чтобы ваши ответы были максимально точными, в противном случае прокурор без всякого труда разделает вас под орех. У него на это уйдет не много времени.
– Понятно.
– Следите внимательно за моими вопросами и даже за выражением моего лица.
– Все ясно.
Присяжные заняли свои места.
– Вы готовы продолжать дело, мистер Мейсон? – спросил судья.
– Да, ваша честь. Я даже не хочу отнимать время у присяжных на вступительное слово, а сразу же приступлю к делу. Моей первой свидетельницей будет Энн Риддл.
Энн Риддл, высокая блондинка, торговавшая в табачном киоске того здания, где находилась контора Перри Мейсона, поднялась на возвышение.
– Помните ли вы события четырнадцатого июня сего года?
– Да, сэр.
– Где вы находились в тот день после полудня?
– В табачном киоске в вестибюле того здания, где расположены конторы.
– Вы имеете в виду контору Перри Мейсона и контору по экспорту алмазов?
– Да, сэр.
– У вас табачный киоск в этом здании?
– Да, сэр.
– Видели ли вы, как управляющий вместе с молодой девушкой наблюдали за выходящими из лифта?