– А вот еще вопрос… – протянул Анатолий. – Если она тут будет круглосуточно спать, так ей по КЗоТу еще и сверхурочные придется оплачивать.
– Слушай, Толя, если ничем помочь не можешь – так иди спать на свое собственное место. А то Анна Павловна придет, а тут одна спит, другой ерунду болтает…
– Я, конечно, уйду, – обиженно проговорил охранник. – Только вот еще что я вспомнил: эта сонная болезнь, она вроде бы заразная!
– Правда, что ли? – Светлана на всякий случай отошла подальше от Севрюгиной.
Вдруг спящая красавица пошевелилась, открыла глаза и потянулась.
– Ой, где это я? – проговорила она, оглядываясь по сторонам. – Свет, это я что – на твоем месте заснула?
– Ну, ты даешь, Севрюгина! – ухмыльнулся охранник. – А мы тебя уже в больницу хотели отправлять – спишь и спишь, никакими силами тебя не разбудить!
– Не знаю, что со мной такое… – смущенно пролепетала Лида. – Помню, как пришла сюда, а потом – ничего…
Дядя Паша всю жизнь гордился тем, что у него был хороший, крепкий сон. Он засыпал, едва голова касалась подушки, и легко просыпался по будильнику. Причем заснуть он мог в любом месте, на любой, самой неудобной кровати, на жестком топчане, на продавленном диване, на сене или даже на полу.
– Это оттого, что у меня совесть чистая! – объяснял он своим знакомым, которые жаловались ему на проблемы со сном.
Но этой ночью ему никак не удавалось заснуть.
То ли красное вино, которое он выпил за обедом, оказалось некачественным, то ли он просто превысил свою норму, но только дядя Паша ворочался с боку на бок, кряхтел, стонал и тяжело вздыхал, но никак не мог заснуть. Когда же глаза начинали слипаться и перед ними пробегали цветные картинки приближающегося сна – из темноты доносился громкий вздох: это рядом, на полу, маялась бессонницей Нюра.
– Да что же это такое? – проговорил дядя Паша, промучившись часа два, и приподнялся на локте.
Нюра снова тяжело вздохнула и посмотрела на хозяина с каким-то странным выражением.
– Что смотришь? – прикрикнул дядя Паша на собаку. – Нахулиганила днем, а теперь тебе стыдно? Я же всегда говорил – чтобы крепко спать, надо совесть чистую иметь!
Нюра встала и ткнулась в бок хозяина мокрым носом. Она хотела показать ему, что совесть у нее чиста, а причина бессонницы совсем в другом.
– Что – на улицу тебе понадобилось? – догадался дядя Паша. – А вот нечего было чужую колбасу лопать!
Собака виновато потупилась и пошла к двери, стуча когтями и оглядываясь на хозяина.
– Ну, что с тобой делать… – дядя Паша нашарил ногами тапки, встал и побрел следом за собакой.
Он открыл двери, вдохнул сыроватый ночной воздух, наполненный запахами трав и цветов, вышел на крыльцо и подождал, пока Нюра сделает все свои дела. Наконец собака, позевывая, поднялась по ступенькам, вернулась в дом, но не пошла в ту комнату, где они с дядей Пашей спали, а полезла по лестнице на второй этаж.
– Эй, подруга, ты куда? – удивился дядя Паша. – Что еще за новости? Видишь ли, гулять она вздумала посреди ночи! Ты что – заблудилась спросонок? Спать надо!
Но Нюра оглянулась на него с тем же странным выражением и поднялась на второй этаж.
Дядя Паша поднялся следом за ней и увидел, что собака сидит перед старой кафельной печкой, поглядывает на нее с живейшим интересом и даже тихонько поскуливает от возбуждения.
Тут дядя Паша вспомнил, что Анюта со своим пожилым другом тоже поднималась на второй этаж и провела в этой самой комнате довольно много времени.
– Ну и что теперь? – проговорил дядя Паша, недовольно глядя на собаку. – Ну, допустим, были они здесь – и что с того? Мало ли, какие у них дела! А ты, значит, за ними подглядывала? Нехорошо это, между прочим! Воспитанные собаки так не поступают!
Собака виновато потупилась.
– Пойдем уже вниз, подруга, спать пора…
У Нюры, однако, были на этот счет совсем другие планы. Она покосилась на хозяина с тем же странным выражением, наклонила морду и сильно нажала носом на один из изразцов.
И тут часть печки со скрипом отодвинулась в сторону, и за ней обнаружился темный проем.
– Ух ты! – изумленно вздохнул дядя Паша. – Ну, ничего себе! Вот же елки-палки!
Он провел в этом старом доме много лет и думал, что знает все его тайны, думал, что дом ничем не может его удивить, – и вот на тебе! Прямо у него под носом обнаружился тайник!
– Так вот зачем Анюта сюда приезжала! – запоздало догадался он.
Ему стало немного обидно – значит, она приезжала в библиотеку не для того, чтобы проведать старика, а по каким-то своим делам… да впрочем, кто он ей?
Тем временем Нюра засунула нос в тайник и громко чихнула от слежавшейся пыли. Затем она вылезла наружу и вопросительно посмотрела на хозяина.
– Ну, и что там такое? – осведомился дядя Паша.
Он знал, что нехорошо проявлять излишнее любопытство – но все же не смог удержаться, запустил руки в тайник и пошарил там…
И вытащил большую и тяжелую штуковину, похожую на макет собора.
– Ничего себе! – протянул дядя Паша, разглядывая находку. – Сундучок, что ли? Никак, серебряный… только как же он открывается?
У сундучка не было ни крышки, ни ключа, ни замочной скважины, никаких зазоров или щелей. Дядя Паша поднял его и потряс – внутри что-то брякало и перекатывалось.
– Как же его открыть? – бормотал дядя Паша, изнывая от любопытства и разглядывая сундучок со всех сторон.
Он посмотрел на Нюру, как будто ждал от нее подсказки.
Собака выразительно склонила голову набок и смотрела на серебряный сундучок с большим интересом, но не могла подсказать хозяину ничего полезного.
– Да что же там такое?
Дядя Паша еще раз пригляделся к передней стенке сундучка. В этой стенке была дверь, а над ней – маленькие круглые часы, украшенные знаками зодиака. Дверь была заперта, а часы, как ни странно, шли, стрелки на них приближались к двенадцати.
– Как же его открыть? – повторил дядя Паша, пытаясь ногтем подцепить дверку на передней стенке сундучка.
Вдруг совсем рядом с ним раздалось:
– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку…
Дядя Паша вздрогнул и оглянулся.
На стене у него за спиной висели часы с кукушкой, которые он сам же и заводил два раза в неделю, и в данный момент механическая кукушка выглянула из своего домика, чтобы сообщить о наступлении полуночи.
И тут же в сундучке что-то щелкнуло, и из замочной скважины в двери показался крошечный ключик.
– Ну, надо же… – пробормотал дядя Паша и покосился на собаку.
Нюра следила за ним с живейшим интересом и шумно дышала, вывалив язык.