– Говоришь, убийцу никто не видел?
– Ну, если найдете свидетеля, который видел, как он отплывал от берега… Отплывал от берега в том месте, где обнаружены мои следы, это раз. Убивал Шадрина, это два. Возвратился обратно, три. Есть человек, который видел эти три момента? Нет. Тогда какие ко мне вопросы?
– Ну, вопросы, конечно, есть…
Все, наконец-то, до Прямыхова дошло, что он попал впросак. Поспешил он. Только людей не насмешил. Только не смешно Старостину.
Подставляют его. Под убийство Шадрина подставляют. Для этого и старую обувь из сарая вытащить не поленились. Хорошо, если это сделал человек примерно того же уровня развития, как Прямыхов и Косогоров. Есть основания предполагать столь низкий уровень, если вспомнить, что Голикова убили возле дома его жены, а не где-то вдалеке. Но если все-таки Федору противостоит действительно умный и коварный противник, то одной глины на обуви будет мало. Это лишь повод для подозрения, а главная улика должна быть впереди. Может, действительно где-то в огороде лежит орудие убийства со следами крови на ней? Отпечатков пальцев там нет, но после речной глины на туфлях можно обойтись и без них. Достаточно будет того, что стержень со следами крови находился на участке Старостина. К тому же у Федора был мотив убить Шадрина.
– Что ты там про огород говорил? – спросил Косогоров. Не такой уж он тупой, если смог прочитать чужие мысли.
– Огород городить вокруг меня не нужно, – поджал губы Федор. – Если Шадрин увел у меня жену, это совсем не значит, что я должен его убивать…
Но напрасно Старостин попытался сменить тему. Прямыхов повез его дальше, а Косогоров отправился обратно в деревню. Начальник отделения пообещал передать ему нарочным постановление на обыск, чтобы все было по закону.
Железные прутья решетки раздвинулись на удивление легко. И все потому, что нечеловеческая сила в руках. Федор физически чувствовал, как превращается в оборотня. Лицо вдруг удлинилось, во рту стало тесно от разросшихся зубов, одежда исчезла, вместо нее появилась густая и неприятного запаха шерсть…
Да, он терпеть не может элитный поселок возле своей родной деревни. Действительно, почему кто-то работает в поте лица под жарким солнцем и прозябает в маленьком доме, а кто-то, не напрягаясь, зарабатывает миллионы и живет в свое удовольствие в роскошных особняках? Где справедливость? И почему «новые русские» ведут себя так нагло? Кто дал им право на прибрежную полосу? А какого черта Шадрин увел у Федора жену и сына? Разве разлучник не достоин смерти?..
Но Шадрин уже труп. Зато жив Гена Розанов. В поселке он бывает нечасто, в основном пропадает в Москве – работа у него. А вот жена здесь постоянно. Но сегодня Розанов дома. Устал он от непыльной работы в своем банке, вымотала его и любовница, с которой он проводит московские ночи. Хорошо он устроился, но красивая жизнь для него уже, считай, закончилась…
Далеко до поселка, но Федор без устали мчится по ночным улицам райцентра. Машина какая-то едет по дороге, но он играючи обходит ее на повороте. Сам бежит дальше, а машина уже в кювете. Водитель увидел огромного волка, испугался, потому и не справился с управлением. Пусть радуется, что жив остался.
Луна в небе ярко светит, она не зовет к себе, но Федор чувствует силу ее притяжения. Эта сила делала его тело невесомым. Именно поэтому он бежит так быстро и легко.
Дорога вывела его на мост, еще несколько прыжков, и вот он уже на пляже, вода такая теплая, по ней так приятно плыть. А вот и пристань, третья от моста. Но почему на ней стоит Прямыхов, а не Розанов?
Он что, живет с женой Розанова? Муж в Москве, а жена с любовником?.. А может, Прямыхов бывает и у Надежды? Ведь она тоже одна? Может, и с Тамарой Молодовой у него роман? А может, и с Валентиной?.. Может, он потому и ополчился на Федора? Потому и запер его в камере изолятора? Вот сволочь!
– Федя, ты чего?
Страшно Прямыхову. Понял, что последний час его пробил. Сейчас Федор ударит его своей огромной лапой, и самый крупный коготь войдет ему в шею по самые гланды. Вот, уже…
– Просыпайся давай!
Темнота вокруг Прямыхова исчезла, светло вдруг стало. И не прыгает на него Федор. Он лежит на спине, а майор склоняется над ним, трясет за плечо. Будит он его. Потому что пора подниматься.
Старостин вскочил с койки, суетливо, если не сказать, затравленно, огляделся по сторонам. Да, в камере он. И с решеткой в окне ничего не случилось. И не волчье у него обличье, а человеческое.
– Приснилось что?
Утро за окном. Но неизвестно, сколько времени. Вряд ли это раннее утро, если Прямыхов уже на работе.
– Да, приснилось…
– Лицо у тебя страшное было.
– Оборотень приснился. Вашими молитвами.
– И кто там у тебя оборотнем был?
– Ну, не я же…
– А вдруг?
– Зачем пришли, Илья Викторович? – спросил Старостин с таким видом, с каким обычно посылают в известное место неугодных людей.
– Да вот, обыск у тебя был.
– Что, всю ночь искали?
– Зачем всю ночь? Вечером закончили.
– И что нашли?
– Ничего.
Старостин едва сдержал вздох облегчения.
– А что вы думали найти?
– Сам знаешь что, – пристально глядя ему в глаза, ответил Прямыхов.
– Не знаю. И даже не догадываюсь… Если ничего не нашли, отпускать меня надо, а то как-то некрасиво получается.
– Некрасиво. Но ведь Шадрина кто-то убил.
– На Вострикова его спишите. Может, он и есть оборотень? Через решетку проскользнул, и на волю. Шадрина зарезал и обратно… Ну, если он оборотень, то все возможно.
– Пошутил? Легче стало?
– Да нет, не легче.
– Тошно на душе?
– На совесть меня хотите поймать? Зря стараетесь. Не убивал я никого. И в оборотня не превращался. И водяным не был, и упырем тоже…
– Но ведь были у тебя счеты к Шадрину? – Прямыхов снизошел до примирительного тона.
– Счеты были. А сводить их не собирался.
– Что-то не очень верится.
– Ну, это ваше право не верить.
– Как же нам теперь дальше работать?
– Не знаю.
– Уволить тебя, что ли?
– За что?
– Ну, было бы желание, а повод найдется…
– Так нечестно!
– Ну, если ты не виноват, то да, нечестно. А если убивал?
– Я могу доказать, что это не так. Если вы позволите мне найти настоящего убийцу.
– Вострикова ты уже нашел, – усмехнулся Прямыхов.
– На этот раз без дураков.