– Твой гость какой-то странный, – неожиданно сказала мать. – Ты давно с ним знакома-то?
– Странный? – не поняла я. – Почему?
– Смотрит он на тебя непонятно. То…. – она запнулась, – с любовью, что ли… то волком, будто за что-то ненавидит. Ты с ним поосторожней, – заключила она. – Человек он непростой.
Внутри меня при этих словах что-то кольнуло. Мать была права. Как я уже неоднократно убеждалась, у нее была интуиция – «сердце-вещун». То, что Кирилл был непростым, я уже поняла. Но вот его отношение ко мне… Когда-то я ему сильно нравилась, и он сам признался мне в этом. Он ругал меня за то, что я смотрела сквозь пальцы на похождения Алексея и терпела все это. Тогда он здорово на меня рассердился, ушел и не приходил несколько месяцев. Потом я сама позвала его…
Он откликнулся и взялся мне помогать. Как сильно он изменился с тех пор… Нравлюсь ли я ему по-прежнему? Он рассердился на меня в машине за ироничный тон и схватил за руку, но сам говорил так, словно поддразнивал и не относился ко мне всерьез.
Я потерла руку в том месте, где он схватил меня. Она все еще побаливала. Мне пришла в голову мысль посидеть в беседке и отдохнуть.
Когда я подошла к беседке, она уже была занята. Там сидел Кирилл.
– Я не помешаю? – светским тоном спросила я.
– А сама думаешь: подальше бы он убрался?! А? Я угадал?
– Что ты за человек? – подавила я вздох. – Вот и моя мама говорит мне…
– Что она говорит?
– Секрет.
– Что я слишком опасен для тебя?
– До этого дело еще не дошло! Но посоветовала остерегаться тебя.
– Что же это за тип такой, что нужно его остерегаться? – развел руками Кирилл. – И что во мне опасного?
– Не знаю, – я присела на скамью рядом. Меня неудержимо клонило в сон. Был ясный полдень, солнце жарило вовсю, а здесь, в беседке, увитой виноградом, было тенисто и прохладно. Я сорвала еще незрелую виноградину и сунула ее в рот.
Во рту стало свежо и кисло. Я выплюнула косточку на землю.
– Хорошо здесь как! – вполголоса промолвил Кирилл. – Давно я не отдыхал. Все дела, дела. А надо всего лишь остановиться и посмотреть вокруг. Ле-по-та, – произнес он раздельно.
Вокруг действительно была «лепота»: зной, марево, лениво плывущее в воздухе. Виноградные листья от жары были почти сизые, с налетом, как от мороза. Солнце заглядывало сквозь эти листья, и вся беседка была в солнечных пятнах.
– А что тебе мешало все бросить и поехать в Крым?
– Не поверишь: дела…
Мы оба рассмеялись.
Так хорошо было сидеть в тени, что я уронила голову на руки и задремала. Очнулась я от того, что кто-то гладил мне волосы. Я подняла голову. Это был Кирилл.
– Заснула?
– Разморило. Давно я так не отключалась.
– Купаться не хочешь пойти?
– А что! Давай. Я тебя в одно место отведу. Идет?
– Заповедное?
– Надеюсь, туристов там нет. И мы спокойно поплаваем. Плаваешь ты хорошо?
– Почти как бывалый морской волк, – успокоил меня Кирилл. – Не утону.
– Тогда порядок.
Я помнила то место, где был самолет. И вот сейчас как будто всколыхнулась со дна моей души память. Я вспомнила тот день, когда мы впервые увидели самолет: едва различимая глыба темнела внизу в чистой воде.
– Там для тебя – сюрприз!
– А что там есть? – донеслись до меня слова Кирилла, как сквозь толщу воды. – Сокровища капитана Флинта?
Я очнулась от наваждения и посмотрела на Кирилла так, словно видела его впервые.
– Почти! Ты угадал. Только время нужно поменять на прошедшее: сокровища были. Сейчас их уже нет.
Все устроилось как-то очень быстро. Мы взяли напрокат катер. Кирилл отсчитал деньги веселому парню в яркой красно-белой бандане, который все время вертел головой, будто высматривал кого-то.
– Ну вот, – сказал Кирилл, когда мы сели в моторку. – Кажется, начинается приключение.
Ветер был свежим. Задиристым. Он вспенивал волны и трепал мне волосы, скользил по лицу Кирилла, отчего его губы сжимались крепче…
– Ты точно помнишь место? Ну… с сундуком капитана Флинта…
– Точно! Память у меня хорошая, и я еще не выжила из ума. «Правда, это было давно. Сто лет назад. И в другой жизни», – хотела добавить я, но промолчала.
– Я тебе верю, – негромко сказал Кирилл.
– А я себе – нет.
– Что? – не понял он и повернулся ко мне. Ветер лохматил ему коротко стриженные волосы, отчего сейчас Кирилл был похож на модного диджея, чьи волосы напомажены гелем.
– Я сама себе не верю, – прокричала я. Мотор набирал обороты, и было уже шумно, чтобы услышать друг друга, приходилось кричать.
– А это зря! Себе надо верить всегда.
Я помнила то место и уверенно подсказывала Кириллу, куда рулить. Он послушно выполнял мои указания и так ловко, что мы напоминали одну команду. Я сказала Кириллу, что еще немного и мы будем на месте, и наконец выдохнула:
– Здесь. – И прильнула взглядом к экрану. Но там ничего не было, и я в недоумении потрясла головой. – Ничего.
– Сейчас покружим, – мотор стих, и катер медленно скользил по воде.
– Я точно помню, что здесь. – Мой голос звенел от обиды. – Тут недалеко пограничная зона. Все так.
– Нас не сцапают?
– Нет. – И для большей убедительности я покачала головой. – Мы пока ничего не нарушаем.
– Хорошо, – полуутвердительно-полувопросительно сказал Кирилл. – А ты не могла ошибиться?
– Нет. Я столько раз в памяти воскрешала тот день…
И здесь Кирилл внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Может быть, ты мне все расскажешь? А то ты говоришь какими-то загадками. А я все пытаюсь понять, что и как. И не могу. И от этого я все время мучаюсь. Это несправедливо.
– Наверное, ты прав. – Солнце слепило глаза, только сейчас я поняла, что не взяла с собой темные очки, а до этого почему-то не замечала. Я с детских лет любила ходить без темных очков, мне нравилось, щурясь, смотреть на солнце, нравился яркий свет. А в темных очках мир был каким-то потускневшим, не живым. А он на самом деле был именно солнечным, искрящимся. Как сейчас. Я посмотрела на воду. Мое любимое море плавилось от золота, и вода тихо плескалась.
– Я не знаю, с чего начать, – призналась я. – Такая длинная и непонятная история.
– Тогда начни с начала, – сказал Кирилл, и мы оба рассмеялись.
– Попробую.
– Все началось с того, что Алексей нашел самолет времен Великой Отечественной войны. Именно на этом самом месте. Вернее, этот самолет нашли его отец и Степаныч и еще один их друг. Прокурор.