* * *
Мерси направилась в группу нравов. Майк сидел за столом, разговаривал по телефону. При виде ее его глаза засияли, лицо разрумянилось. Он поспешил закончить разговор и жестом подозвал Мерси. Придвинул ей стул, как метрдотель, но она не села.
Говорить Мерси было трудно, но она справилась с этой задачей.
– Как насчет ужина у тебя дома? Можно будет поговорить.
– Отлично. Я куплю для нас бифштексы и что-нибудь вкусное для Тима-младшего.
– Тима не будет. Только ты и я.
Майк улыбнулся. Они договорились на семь часов.
Он вышел проводить Мерси. В тишине коридора спросил ее, думала ли она о теме их беседы вчера вечером. Она ответила, что да, и этим ограничилась.
Майк взял Мерси за руки и мягко сжал их.
– Если хочешь, захвати свои ночные одежки. Мы разведем огонь и прогоним холод. Я очень тосковал по тебе.
– Я уеду домой. Но это не значит, что мы не можем развести огонь.
Майк кивнул и снова улыбнулся. Это напомнило Мерси улыбку Тима-младшего – все в настоящем, ничего от прошлого или будущего.
– Значит, до встречи.
* * *
Мерси вышла из управления в пять часов и поехала в Ньюпорт-Бич, к Джоан Кэш. Джоан была психиатром и подругой – в такой последовательности. В колледже они жили вместе, Кэш увидела на доске объявлений записку Мерси: «Ищу соседку по комнате».
Впоследствии Мерси помогла ей заключить субдоговор с властями округа, потому что Кэш была превосходным гипнотизером. Мерси считала это даром свыше. Даже позволила ей экспериментировать над собой – всего однажды – еще в студенческие дни. И всеми силами старалась не поддаваться внушению. Закусила щеку изнутри, когда Джоан попросила ее представить горное озеро; прикусила кончик языка, когда Джоан предложила вообразить тучи. На секунду ощутила вкус крови, а потом находилась в каком-то сонном и вместе с тем ясном гипнотическом состоянии, полностью отдавала себе отчет в происходящем, но была удивительно расслабленной, не желающей говорить ничего, кроме правды.
Их дружба охладела со временем, как и с другими подругами Мерси.
В кабинете они обнялись, довольно сдержанно улыбнулись друг другу и обнялись покрепче.
– Спасибо, что сразу приняла, – произнесла Мерси.
– Пациентов сейчас у меня нет. Как самочувствие?
– Все хорошо. Я по поводу своего напарника.
Доктор Кэш посмотрела на нее искоса. Мерси знала, что Джоан недовольна ею как пациенткой. Главным образом из-за неохотного участия Мерси в ее программе избавления от стрессов. Доктор Кэш откровенно сказала ей об этом. Она и несколько полицейских, имеющих смелость не скрывать этого, считали, что Мерси должна испытывать невыносимую психологическую нагрузку из-за убийства Колеско, гибели напарника, смерти матери и рождения сына, произошедших в течение нескольких месяцев.
Но Мерси полагала, что страдания и одиночество неразрывно связаны с жизнью полицейского, а жизнь не просто обнажение язв. И пусть эти люди возьмут свои разрядки, опросы, десенсибилизацию посредством движения глаз и засунут их туда, где не светит солнце.
Кошмары прекратятся, пятна в ее душе сойдут. Если она еще сотню раз станет просыпаться в темноте со спазмами в ногах от преследования Колеско сквозь заросли бамбука, значит, так тому и быть.
– Садись. Рассказывай о нем.
Мерси вкратце объяснила, в чем заключается отчаянное положение Пола Саморры. Как врач, Кэш знала, что такое глиобластома, и согласилась: положение с точки зрения медицины действительно безнадежно. Она слышала о радиационно-химических имплантантах и тяжелых осложнениях.
– Думаешь, он может покончить с собой? – спросила Кэш.
Мерси кивнула.
– Большинство самоубийц выражают свои намерения – словесно или иным способом. Он это делал?
– Да. Заявил, будто хочет улететь, когда это кончится. Под «этим» имелась в виду жизнь Джанин.
Мерси посмотрела на психиатра, хорошо знающего, что уровень самоубийств среди полицейских примерно втрое выше, чем в среднем по стране, а количество самоубийц среди них превышает число гибнущих от рук преступников.
Мерси продолжала:
– Он лишь несколько дней назад впервые заговорил со мной о жене. И уже заводил речь о ней трижды. Уверена, хочет выговориться.
– Значит, пришло время для РУН, и он надеется, что этим займешься ты.
Полгода назад Кэш читала в шерифском управлении лекцию о самоубийствах и РУН – Расспрашивании, Убеждении, Направлении, – на которой присутствовали Мерси и еще сорок восемь полицейских. Мерси думала, что пошла туда только для увеличения числа слушателей подруги. Суть метода РУН заключалась в том, что собеседник выслушивает потенциального самоубийцу и уговаривает его побыстрее прибегнуть к профессиональной помощи. Кэш ссылалась на новые исследования, доказывающие, что опасная фаза самоубийственного кризиса сравнительно коротка – три недели.
– Боюсь, если предложу ему обратиться к психиатру, он найдет другого слушателя.
– Я и есть другой слушатель.
– Саморра надеялся, что экспериментальное лечение спасет Джанин. Он сам говорил мне. Это напоминает мне твою лекцию – ту часть, где речь шла о прогнозах.
– Да, верно. Мужчины-самоубийцы склонны делать зловещие прогнозы. Например, «завтра солнце не взойдет» или «меня найдут в каком-то поле». Но эта надежда на новый метод лечения... представляю, к чему она может привести.
– Кажется, все держалось на ней.
– И теперь она рухнула.
Мерси кивнула, глядя в окно на сгустившуюся темноту. Она не любила зимние месяцы, когда темнеет в пять часов вечера и ночь, кажется, длится вечно.
– Твой напарник может начать искать место, чтобы покончить с собой. Это очень похоже на убийство – нужны оружие, мотив и возможность. Оружие у полицейских – почти всегда пистолет. Мерси, тебе следует сделать очередной шаг. Задать вопрос. Если придется, напрямик: «Ты думаешь о самоубийстве?»
– Знаю, – спокойно ответила она.
– Мерси, он отсутствует дольше, чем ты ожидаешь в данной ситуации?
– Да. У меня ощущение, что он не совершит ничего, пока жена жива.
– Вероятно, но ты посредник, Мерси, – первый контакт. Именно ты можешь отклонить его от этого намерения. Статистика успешного применения РУН высокая. Метод действует. Но чтобы он действовал эффективно, нужен первый контакт. Это ты. Расспроси его. Направь ко мне. Вот мой профессиональный совет.
По пути к двери Мерси остановилась и еще раз обняла Джоан Кэш:
– Спасибо.
– Мерси, ты поступила правильно. Хотелось бы, чтобы ты относилась к себе так же заботливо, как к напарнику.